TOP

Долги надо платить

«Сказала дочери: «Я вырастила отличную жену для твоего будущего мужа. А какую я вырастила дочь, — узнаю в старости» (Из откровений случайной попутчицы в пригородном транспорте) О чем мечтают пожилые люди? О том, чтобы до последнего вздоха быть на ногах и при полном разуме. 

Чтобы обслуживать себя самому и никого не обременять. Чтобы хватало денег на лекарства и чтобы нужные были в аптеках, если уж надо лечиться. Мечтают о любви близких и общении.

С годами прожитой жизни круг потребностей людей сокращается. От активных видов деятельности многие переходят к пассивно-созерцательным. Цветочки на даче развести, на диване с книжкой полежать, сериал посмотреть… Мужчинам — заядлым рыболовам или грибникам и любимым делом становится заниматься лень или не под силу. Куда уж там выбраться семьей в путешествие заграницу или хотя бы в бассейн! Да и не у всех есть средства на абонемент в тот бассейн.

Население стареет, средний век людей удлиняется во многих регионах мира. Но для нас гораздо острее, чем для Швеции или Германии стоит проблема достойного ухода человека из жизни. У нас нет достаточного количества домов для престарелых должного уровня. Где пожилые люди имели бы хороший уход, возможности для общения и способы занять себя в свободное время согласно оставшимся жизненным интересам. Нет должного количества психоневрологических диспансеров для пожилых людей с психическими проблемами. Открываются больницы сестринского ухода за престарелыми, чтобы дать временную передышку в досмотре работающим родным. Но и там есть множество ограничений по критериям приема. То же — в минском Доме милосердия плюс немилосердные расценки. Большое дело — созданные приюты в провинции для одиноких деревенских стариков (на зимний период). Появляются даже частные дома для престарелых, однако пока это — единичные случаи. И еще: если услуги заведения относительно доступны по цене, то определить туда немощного родственника желающим будет непросто из-за очередей.

Общим местом стал афоризм, что качество общества определяется отношением к детям и старикам. Так вот, отношение к «уходящей натуре» напоминает мне в последние десятилетия отношение советского общества в послевоенный период к инвалидам войны. Даже иные врачи на приеме в поликлиниках стариков особо не пытаются лечить, если те пришли без сопровождения родственников. Зачем? Вечно ведь никто не живет. Многие говорят: «Болит? Что вы хотите, от старости лекарства нет!»

Сплошь и рядом взрослые дети бросают беспомощных родителей на произвол судьбы, уезжают из страны и возвращаются только за продажей освободившейся после смерти старика квартиры.

То имитационное законодательство, которое действует в Беларуси по защите интересов брошенных детьми стариков, практически не работает. До смешного напоминает ситуацию с запретом курения на остановках общественного транспорта и в подъездах жилых домов: норму приняли, а правоприменения нет! А уж «молодые пенсионеры» 55—60 лет обоего пола могут вообще не «заморачиваться» заботой о немощных родителях. Неподсудны.

Как правило, родители сами не выносят сор из избы, не рассказывают публично о неблагодарных детях. Чего греха таить, страна наша полупатриархальная. Люди стесняются говорить о личном, о тяжелых проблемах. Боятся, что окружающие не так поймут. Но если не тревожить общество по таким поводам, то «саночки» для вывоза «старичья» в лес из знаменитой притчи будут возвращаться за каждым из нас…

Другая сторона вопроса. Те взрослые дети, которые надрываются, продолжая работать и досматривая престарелых родителей, иногда уходят из этого мира раньше последних. Или же кто-то вынужден оставить работу, чтобы смотреть за лежачим стариком. Тогда он может оформить пособие по уходу за инвалидом I группы (если она установлена) размером в 1 млн 500 тыс. рублей. Негусто. Хотя лучше, чем ничего. Но это если только сам не получает любую пенсию или пособие. В помощь по уходу за этой группой стариков государство оплачивает раз в квартал покупку памперсов (2 млн рублей) и 90% от стоимости лекарств (по списку, преимущественно белорусских). Есть льготы по оплате части коммунальных услуг (не всех). Еще за счет государства инвалиду выделяются коляска и «ходунки». Коляску потом надо вернуть.

Проблема «достойного дожития» носит не только гуманитарный характер, но имеет и экономические аспекты общегосударственного значения. Во-первых, т.н. «молодые пенсионеры» могли бы еще долго полноценно работать, а не быть сиделкой у постели немощного родителя. О тяготах этого служения хорошо сказала коллега-профессор, 10 лет смотревшая двух лежачих родителей: «Да я лучше 6 часов лекций отчитаю, чем 1 час такой вахты отстоять!»

Кто более состоятелен, может нанять сиделку. Если — круглосуточно и без выходных, то оплата ее услуг составит 600 долларов США (а до последней девальвации была 1000 долларов без торга). Многие ли могут себе это позволить?

Во-вторых, государство могло бы коммерциализировать все виды услуг по уходу за немощными стариками, создав гибкую профильную индустрию таких услуг в соответствии с возросшими запросами общества. Рыночная ниша есть, но она почти пуста. Разглядев выгоду, подтянулся бы и частный бизнес, — только дайте поначалу хорошие налоговые льготы.

В-третьих, на Западе доживать в качественных домах для престарелых не всем из среднего класса по карману. Знакомый профессор, 20 лет проработавший в США, хотел бы вернуться вместе с американской пенсией и всеми своими активами в Минск. Но доживать желает в доме для престарелых повышенной комфортности и готов за это хорошо платить. И таких, как он, может быть немало. Нам что, деньги не нужны? Часть прибыли от работы сети таких учреждений можно пустить на обустройство дожития наших одиноких пенсионеров.

Теперь — 3 истории из жизни близких мне людей.

История первая. Сын-любимец папы и мамы. Давно занимается бизнесом в Москве, родителям не помогает. Дочь — руководитель в своей сфере. Долгие годы смотрела мужа-инвалида, недавно овдовела. Сейчас содержит дневную сиделку у двух лежачих родителей. После работы на 3 часа едет к ним, меняя сиделку. В выходные дежурит у родителей сама. Ну, и насколько ее еще хватит?

История вторая. В семье выросло трое детей. Младший сын, тоже любимец родителей, давно съехал в Москву и даже не звонил. Родители отписали ему 80% 4-комнатной квартиры в центре Минска. После смерти родителей долго судился с сестрами, хотел получить всю квартиру. Старшая сестра последовательно поругалась сначала с матерью, а потом с отцом, когда у тех возникли серьезные проблемы со здоровьем. Закрыла за собой дверь и явилась только за наследством. Средняя дочь в любимцах не ходила, но досмотрела обоих стариков (мать после онкологии и отца после отнятия ноги). У нее хорошие дети: забирают на дожитие в Германию. Воспитала собственным примером.

История третья. Похожа на вторую, но еще хуже. Две дочери и сын. Старшая дочь — любимица отца. Младший сын — любимец матери. Мать смотрела сына старшей дочери 5 лет, с рождения. Дала ей с месяца сыну работать на полную ставку. Среднюю с ребенком вообще оставили на произвол судьбы после «кесарева сечения», — сестра не отпустила к ней мать.

Когда умер отец, старшая дочь неожиданно оказалась наследницей дачи с большим участком рядом с Минском и 10 кв. м. от квартиры. Она тайком от брата и матери уговорила отца переписать прежнее завещание, оформленное на сына. Мать не стала подавать на нее в суд на половину наследства, принадлежавшего ей по закону (иначе дочь обещала сжечь дачу). А старшая дочь 3 года «терроризировала» мать и брата, чтобы они разменялись и отдали ей ее метры. В результате брат умер от сердечного приступа. Половину квартиры получили его вдова и дочь, треть — мать, которая написала дарственную на среднюю дочь. А старшая сделала вид, что обиделась и отказалась смотреть мать или участвовать в оплате сиделки.

И вторая дочь была вынуждена в 55 лет пойти на пенсию, чтобы досматривать мать. Потом у матери был рак. Потом — острый панкреатит. Постоянно — тяжелая гипертония. Неудивительно, что вторая сестра за 6 лет заработала ишемическую болезнь сердца и стенокардию. На каждой серьезной болезни матери теряла по 6—8 кг веса. Сейчас она стала как тростинка, а была весьма в теле. А старшая несколько месяцев назад под угрозой суда вышла на четверть ставки сиделки на выходные (три четверти оплачивает младшая). А сейчас сказала, что устала и уходит. И денег на сиделку не даст. Причем, по удивительному совпадению, совместила время своего ухода с датой серьезной операции у мужа сестры. Бог простит, — что тут скажешь?

Итак, надо ужесточить ответственность взрослых детей за отказ от досмотра престарелых родителей. Исключения следует прописать в законе (например, наличие I группы инвалидности; вдовство с малыми детьми и т.п.). Пенсионный возраст взрослых детей не должен быть основанием для исключения. Зато в законе надо было бы упростить процедуру сбора доказательств взрослыми детьми для отказа от обязательств в отношении нерадивых родителей.

Ольга Абрамова

Читайте также:

Варианты голосования

Спросите молодых

Социология: игра в «веришь — не веришь»?

Присоединяйтесь к нам в Фэйсбуке, Telegram или Одноклассниках, чтобы быть в курсе важнейших событий страны или обсудить тему, которая вас взволновала.