Сергей Тарасов: Крест Евфросинии Полоцкой может находиться в Сергиевом Посаде

— Копия креста Евфросинии Полоцкой (голограмма) экспонируется в Художественном музее Могилева. Как когда-то и оригинал, она экспонируется в комнате-сейфе за толстенными металлическими дверями. Впечатление усиливается и тем, что именно из этого здания крест исчез в 1941 году. Куда исчез — версий несколько. Поделитесь своей.

— Сначала я хочу напомнить прежние версии. Самая популярная в советское время — крест был увезен немцами. Еще высказывалась гипотеза, что в 1920-е годы, когда реквизировались церковные ценности, крест могли продать на одном из аукционов, после чего он мог попасть за океан — в США (а в Могилеве находилась копия).

Говорилось и о том, что машины, на которых везли ценности из могилевского музея вместе с архивом ЦК КПБ, по дороге попали под бомбежку, и крест был уничтожен или попал куда-то в Россию.

Если принять на веру «немецкую» версию, то и здесь могло быть разное развитие событий. Скажем, во время реституции, когда награбленные нацистами ценности возвращались назад из Германии, их могли увезти подальше, например, в Россию.

Причина здесь проста — немцы составляли свои описи, давали свои названия, и советские специалисты после могли не разобраться, что куда надо возвращать. Награбленное в Могилеве могли отвезти, условно говоря, в Ярославль.

Я, кстати, сначала склонялся к этой версии. Но после того как в питерском Эрмитаже обнаружилась кража различных ценных вещей, в Российской Федерации прошла сплошная проверка фондов абсолютно во всех музеях. Если бы крест был в каком-то музее, он обязательно всплыл бы. Просто так скрывать и никому не показывать, а тем более не вносить в фондовые списки его не могли.

Но тут интересная особенность: вывезенный вместе с крестом архив ЦК КПБ, по свидетельствам моих коллег-архивистов, сохранился полностью.

— Значит, по дороге не разбомбили. Здесь можно добавить, что в 2003 году неожиданно нашлось и Слуцкое Евангелие, которое также вместе с крестом исчезло в 1941 году из Могилева. Причем церковь ничего не объясняет, ссылаясь на тайну исповеди. Просто чудо какое-то…

— Действительно, произошло чудо. В 2003 году митрополит Филарет на епархиальных чтениях представил Слуцкое Евангелие 1582 года. По версии церкви, какая-то прихожанка передала его одному из священников. Ни фамилии, ни адреса прихожанки — никаких данных абсолютно нет.

Но почему-то утверждается, что все время, начиная с 1941 года, Евангелие не покидало границ Беларуси. Это просто фантастика. Такого в принципе быть не могло. Не будем забывать, что Евангелие и крест — не единственные вещи, которые хранились до войны в Могилеве. Там было много церковной утвари, древнее оружие, доспехи, много другого.

Но сам факт появления оригинала Евангелия показывает, что есть и оригинал креста. Когда во второй половине 90-х брестский художник Николай Кузьмич делал копию креста, режиссер Виктор Шевелевич снял об этом документальный фильм. И в том фильме есть один очень интересный эпизод. Владыка Филарет, находясь у себя в епархии, повествует о том, как удалось найти святыни-реликвии, которые были заложены в крест Евфросинии Полоцкой.

Там была частичка Креста Господня, фрагменты святых мощей. И вот владыка говорит в кадре, что с течением времени удалось найти все, единственное, чего не удавалось найти, — это частицу крови Иисуса Христа.

И вот однажды, когда он был у себя на родине в Сергиевом Посаде, в Троице-Сергиевой лавре, в ризнице он увидел на некой «дощечке» маленькую капельку и надпись над ней (сокращенно): «Кровь Христова». Тогда владыка Филарет попросил разрешения у хранителя ризницы отщипнуть частичку реликвии, чтобы перенести ее на крест, который сделал мастер Кузьмич. Что и было сделано.

И здесь возникает один вопрос: что это за «дощечка» с кровью Христа в ризнице в Сергиевом Посаде? По моему мнению, речь может идти только о кресте Евфросинии Полоцкой. Второй реликвии с кровью Иисуса Христа там просто не могло быть.

— Допустим, что крест находится в Сергиевом Посаде. И что, за все это время его никто, кроме владыки Филарета, не видел?

— По моим сведениям, крест относительно недавно видели, в том числе люди из Беларуси. В то время, когда у нас началась кампания, условно говоря,
«Слуцкие пояса», когда их повсюду искали, чтобы наладить производство в Беларуси. К сожалению, я не могу назвать имена, могу только сказать, что это — официальные лица. Понимаете, Троице-Сергиева лавра — очень значимое для Русской православной церкви место. Туда открытого доступа нет. Крест лежит в таком месте, куда обычному человеку попасть невозможно.

— Послушайте, крест Евфросинии Полоцкой находится в официальном розыске, его, между прочим, разыскивает Интерпол…

— Свидетели должны быть. Если крест действительно там лежит, его видели многие. Священники, которые туда приезжают, просто не могли его не заметить. Однако я не думаю, что после нашей с вами беседы какие-то спецслужбы займутся поисками креста. Наш разговор — не повод для того, чтобы обыскивать всю Сергиеву лавру. Это все же институт церковный, а не светский. Повторюсь, место как бы на виду, но в то же время недоступно.

— Но каким образом крест мог попасть в лавру?

— Давайте вспомним: до 1941 года в Советском Союзе никогда не упоминались ни Александр Невский, ни Минин с Пожарским, ни Ушаков, ни Нахимов, а тут, когда началась война, они вдруг были объявлены героями, их изображения вскоре появились на орденах, о них массовыми тиражами издавались брошюры, которые расходились в том числе и по карманам солдат на передовой.

Сталин разрешает церковные службы, дает церкви карт-бланш — и церковь идет навстречу государству, молится за победу советского оружия. Это был такой своеобразный «баш на баш». И за этот «баш» государство должно было чем-то заплатить. А чем? Все, что было изъято у церкви, было занесено в «госхраны» либо в фонды музеев. А оттуда достать что-либо и вернуть церкви было невозможно. Оставалось отдать то, что не было учтено. А таким неучтенным могли стать ценности, в том числе и из могилевского музея, в том числе и крест Евфросинии Полоцкой.

— Если крест — святыня для православной церкви, то и отношение к нему должно быть соответствующее. А между тем на кресте написано: «Если кто вынесет крест из монастыря (имеется в виду монастырь в Полоцке), пусть будет проклят святой Троицей и святыми отцами». Если крест скрывается церковью, то получается, что она не выполняет свои же постулаты? Противоречие какое-то.

— Безусловно, противоречие здесь есть. И первым его заметил, как ни странно, Иван Грозный. До 1563 года крест из Смоленска попал в Москву. Когда Иван Грозный после взятия Смоленска шел на Полоцк, то идеологическим основанием для этого было намерение вернуть крест Евфросинии на родину. И он это сделал. Он вез крест рядом с собой, по-видимому, действительно, побоявшись того заклятия.

Таким образом в ХVІ веке крест вернулся в Полоцк. И с тех пор он Беларуси не покидал. То заклятие, видимо, все же имело силу. На кресте, кстати, еще написано, что грабитель будет проклят всеми святыми отцами и семью святыми соборами. А семь соборов церкви — это те соборы, на которых были приняты основные символы веры. Это серьезные вещи. И то заклятие, безусловно, распространяется и на тех, кто содержит крест.

Міхась Скобла, Радыё Свабода