Чернобыльский реквием
Весь мир отметил 30-летний юбилей со дня Чернобыльской катастрофы. Особенно масштабно это происходило в России и Украине. По телеканалу Евроньюс весь день 26 апреля шли репортажи из этих стран. Чтили память погибших, вручали награды героям-ликвидаторам. Даже во Владивостоке по этому поводу был митинг.
Лишь в Беларуси юбилей почти не заметили. Дату отмечали традиционно, как это делается каждый год. А. Лукашенко поехал по чернобыльским районам, оппозиция проводила Чернобыльский шлях.
А ведь Беларусь — главная пострадавшая страна. Именно здесь должен быть центр всех международных мероприятий в связи с этим трагическим юбилеем.
В 2011 году по случаю 25-й годовщины аварии на Чернобыльской АЭС, Украина провела в Киеве саммит по ядерной безопасности с участием мировых лидеров и политиков. На нем в том числе обсуждался вопрос о международной экономической помощи украинскому государству по преодолению последствий аварии, ремонту саркофага в Чернобыле.
Было бы логично, чтобы и белорусское руководство организовало какое-то подобное масштабное международное мероприятие, возможно, под эгидой ООН, пригласив сюда не только известных политиков, но и ученых, представителей благотворительных фондов, экологических движений. Был хороший шанс привлечь внимание к Беларуси, может быть, получить и какие-то финансовые ресурсы.
Но ничего подобного не произошло. Юбилей прошел более чем скромно. Создалось впечатление, что белорусские власти сознательно стараются приглушить чернобыльскую проблему, не бередить старые раны. И этому есть два объяснения.
Во-первых, слишком большое внимание к чернобыльской теме противоречит той линии, которую уже несколько лет проводят белорусские власти. А она состоит в том, что благодаря мудрой политике государства все проблемы решены, последствия катастрофы ликвидированы, большая часть государственных чернобыльских программ свернута, будем расширять хозяйственное освоение загрязненной земли, все хорошо, не стоит волноваться, забудьте, как будто ничего и не было, расслабьтесь и получайте удовольствие. И как просить помощи у мирового сообщества, если все вопросы сняты, чернобыльские раны зажили?
Во-вторых, чрезмерное внимание к той катастрофе неизбежно будет подталкивать население к неприятию строительства Островецкой АЭС. Поэтому власти заинтересованы в том, чтобы люди поскорее забыли ту трагедию, чтобы у них атрофировался инстинкт самовыживания. И надо сказать, им это удалось.
За эти годы после Чернобыльской катастрофы в среде публицистов и экспертов закрепилось представление о белорусской нации как чернобыльском социуме, получившем глубокую психологическую травму от той аварии. Дескать, Чернобыль как знак беды глубоко вмонтирован в массовое сознание общества, стал неотъемлемой частью менталитета, исторической памяти белорусов. Но если это так, то на фоне постчернобыльского синдрома, казалось бы, Беларусь станет последней страной, где будет построена атомная электростанция, и только политический самоубийца может выступить с подобным предложением.
И тем не менее это случилось. Строительство АЭС в самом разгаре, но никакой шоковой реакции в обществе это не вызвало. Практически не было протестов. Большинство населения абсолютно безразлично восприняло данную новость. Тот факт, что в последнее время чернобыльская тема в информационном пространстве упоминается один раз в год в годовщину катастрофы, говорит о многом. Получается, что никакой чернобыльской травмы нету.
Вот последняя война оставила глубокую рану в исторической памяти народа. И это не только откликается в культовой формуле «лишь бы не было войны». Травма той войны такая глубокая, что белорусов напугал даже украинский кризис и киевский Майдан. Напугал так сильно, что позволил А. Лукашенко на этой почве строить свою президентскую кампанию, пугая народ войной в соседнем государстве, а оппозицию заставил отказаться от самой идеи Площади. Вот в Молдове, Армении люди не боятся протестовать, они массово выходят на улицы и площади, майдан не стал травмоопасным предостережением. Поэтому белорусы говорят «лишь бы не было войны», но не говорят «лишь бы не было АЭС».
И обратите внимание, даже сильного экологического движения, относительно влиятельной «зеленой партии» в Беларуси не возникло. На политической арене были и сегодня заметны национально ориентированные, либеральные, социалистические, коммунистические, христианские партии. А «зеленой» нет. Разве что в виде фейка, как на прошлых президентских выборах.
И организованный оппозицией Чернобыльский шлях тоже прошел традиционно. И формат, и количество участников, и оформление было обычным. Никакого впечатления, что в этом году юбилей.
На наш взгляд, постчернобыльский синдром долгое время был важным, возможно даже доминирующим фактором общественно-политической жизни Беларуси. Но перестал им быть в последние 10—15 лет. Во-первых, потому, что появились другие, более сильные угрозы и опасности, на фоне которых последствия Чернобыля перестали восприниматься как самые грозные.
Во-вторых, власти сумели удачно перехватить у оппозиции чернобыльскую тему в середине 1990-х годов. Это совпало с установлением в стране жесткого авторитарного режима, в рамках которого активная общественно-политическая жизнь была загнана в андеграунд. В итоге власти монополизировали чернобыльскую тему, отсекая всякие альтернативы. Были ликвидированы многочисленные негосударственные чернобыльские фонды и инициативы, в частности, закрыт известный фонд «Детям Чернобыля» Геннадия Грушевого.
В итоге в Беларуси активно строится атомная электростанция. Никакого экономического смысла в ее существовании нет, она никогда не окупится. Не случайно в последнее время А. Лукашенко активно рассуждает о том, куда будем девать лишнюю электроэнергию, которая появится в результате создания АЭС. Ситуация изумительная. Сначала строим дорогущий объект ($10 млрд кредитов придется возвращать России), а потом будем думать, что же делать с произведенной на нем продукцией.
Проблема в том, что сегодня в Беларуси создана политическая атмосфера, во многом подобная на ту, которая существовала в СССР 30 лет назад. В условиях отсутствия контроля общества над властью, государственные чиновники всячески прячут от населения важную информацию, особенно неприятную. Например, о том, что экономика страны медленно, но уверенно идет к краху.
Что касается АЭС, то власти так до сих пор и не объяснили обществу, зачем она нужна. Тезис о том, что таким образом мы избавляемся от энергетической зависимости от России, не выдерживает никакой критики. Ибо станция строится за российские деньги, реакторы и топливо тоже российские. В итоге в дополнение к газовой, нефтяной зависимости от РФ добавляется атомная и финансовая зависимость (крючок в виде $10 млрд долга). До сих пор власти уходят от ответа, куда будем девать радиоактивные отходы. Боятся говорить, что будут закапывать здесь, в белорусской земле, создавая могильники. Поэтому, если случится авария, то есть опасения, что политическое руководство будет вести себя точно так же, как это делали советские власти после Чернобыльской катастрофы. То есть скрывать, прятать, уверять, что все нормально, опасности нет. Недемократическое государство по- другому функционировать не умеет. Но с обществом, утратившим инстинкт самовыживания, можно делать все, что угодно.
Валерий Карбалевич
Читайте также в рубрике «Диагноз»:
Свой среди чужих, чужой среди своих