Дети-сироты: их все меньше?
В минувшем году в Беларуси появилось около 2800 новых детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей. О чем говорит эта цифра? Что влияет на нее?
Сергей и Елена Р. возвращались домой в Минск из Бреста. Недалеко от Барановичей их автомобиль столкнулся с микроавтобусом: водитель и пассажир погибли. Трое детей, старший из которых только что пошел в первый класс, остались круглыми сиротами…
Ежегодно в Беларуси 500—800 таких ребятишек, родители которых погибли или умерли.
В эту цифру входят также малыши-подкидыши. Официальной статистики об их количестве мне получить не удалось. Но по опосредованным оценкам — их около 20 ежегодно, тех, кого нашли живыми. Нашли на вокзалах, в различных учреждениях, иногда просто на улице, а то и в мусорном контейнере…
Их жизнь незавидна: мне довелось видеть в больнице мальчика, у которого в возрасте 6 месяцев не было еще ни имени, ни фамилии — только табличка на кроватке с датой «находки»…
Как поясняет юрист Елена Кашина, безвестные малютки, кроме всего прочего, обречены в дальнейшем на ущемление своего права получать государственные выплаты. А точнее — они лишены его полностью, в то время когда дети, родители которых умерли либо погибли, до 23 лет получают пенсию по потере кормильца.
Первоначально, когда система опеки только создавалась, цель ее была в том, чтобы позаботиться о бездомных и беспризорных. Единственной формой устройства сирот в то время были государственные учреждения — детские дома, интернаты, трудовые колонии. В БССР в 1945 году государство полностью взяло под свое крыло около четверти миллиона потерявших в войну родителей.
Спустя 70 мирных лет детей-сирот у нас стало в 50 раз меньше. Их 5000 — круглых сирот. Но, по данным министерства образования, есть еще 16.000 несчастных ребятишек вне семьи. Это — социальные сироты при живых родителях.
По данным Белстата, ежегодно из асоциальных семей отбирается 2,7—4,1 тысячи детей.
Признаки «неблагополучных ячеек общества» перечислены в приказе министра образования № 336 от 24.05.2011. Перечисление занимает около полутора страниц. В первую очередь внимание уделяется криминальным семьям, «приверженным субкультуре преступного мира». Сюда же относятся родители, которые ведут аморальный образ жизни, употребляют алкоголь, наркотики, занимаются бродяжничеством и попрошайничеством. То же касается и случаев вовлечения ребенка в преступную деятельность, приобщения детей к спиртному и наркотикам, принуждения их к проституции, азартным играм. Любое антиобщественное поведение членов семьи может стать основанием для отобрания детей. Здесь же и такие факторы, как «отсутствие еды, тепла, крова».
По словам начальника отдела СПР и охраны детства министерства образования М. Матвеенко, «не все семьи можно реабилитировать, не всех родителей можно заставить быть родителями». Кроме «криминального критерия», есть другие — и если проверить по ним всех нас, то поверьте: детей можно отбирать у очень и очень многих. К примеру, признаками неблагополучия могут быть «низкий материальный достаток», задолженность по коммунальным платежам, частое обращение в социальные службы, наличие у детей частых заболеваний, антисанитария жилища.
Также следует обратить внимание на такие факторы, как «неправильное репродуктивное поведение», повторяющиеся или затяжные конфликты в семье, нарушения взаимоотношений внутри нее.
Кроме всего прочего, самыми серьезными последствиями может обернуться посещение родителями религиозной секты либо попытка суицида кого-либо из членов семьи…
По мнению юриста Елены Кашиной, все эти и многие другие критерии достаточно расплывчаты: при желании их можно подогнать едва ли не под каждую семью. Например, что такое «низкий материальный достаток»? Или «повторяющиеся конфликты», «частые болезни»? Что такое «частое обращение в социальные службы»? Раз в полгода — это часто или нет? Подобные формулировки дают возможность администрации толковать их по своему усмотрению.
Но, к счастью, нельзя сказать, что чиновники часто злоупотребляют этой возможностью. Тенденция в целом такова, что с 2012 года снижается количество детей, которых отбирают из семей. Руководитель программы «Беларусь без сирот» Таисия Карпович считает: так будет и далее — администрация заинтересована, чтобы дети оставались в семьях. Во многих районах социальные приюты пустуют. В Лепельском сейчас три ребенка, в Клецком — один. В Мяделе, Быхове и еще шести районах приюты вообще расформированы за ненадобностью.
Юрист Елена Кашина соглашается: действительно, положительная тенденция налицо. Но, по мнению юриста, это еще не говорит о каких-то действительно серьезных переменах в ситуации.
Многое тут объясняется тем, что, с одной стороны, приемные семьи все меньше и меньше хотят принимать на воспитание неблагополучных детей. А с другой — содержать их в детских домах дорого, а взыскать плату у пьющих родителей — затруднительно.
И еще один важный факт. Раньше семейное устройство детей-сирот финансировал Международный детский фонд, но в 2015 году десятилетняя программа помощи завершилась. В общем, скорее всего, бюджет пуст — именно поэтому сейчас «наверху» принято решение максимально содействовать сохранению семей.
По состоянию на 1 октября 2016 г. в Беларуси зарегистрировано 13 914 неблагополучных семей, в которых «воспитываются» 21 767 несовершеннолетних.
Но это положение в любой момент может измениться, и тогда детские дома опять наполнятся…
Леонид Скоробогатый
Читайте также:
Три серьезные проблемы приемных родителей
Что смешалось в приемных семьях?