Валерий Костка: Я предпочитаю свою колею
За последние четверть века Валерий Костка, житель Смолевичей, прошел через службу в КГБ, оппозицию, но в конечном итоге занялся фермерским хозяйством, которое перешло к нему по наследству. Однако он все так же остер на язык: достается и власти, и спецслужбам, и оппозиции. И не боится, в отличие от многих, высказывать свое мнение публично.
«Ни в «пятые», ни в «десятые» колонны я не входил»
— Валерий Иванович, как высокопоставленный офицер КГБ оказался в «пятой колонне»?
— В 1993 году у меня возник конфликт с высшим руководством: я не стеснялся публично высказываться по реформированию КГБ. Суть моих предложений сводилась к замене названия: отказаться от «государственной безопасности» в пользу «национальной безопасности». Государственная — это безопасность государства, власти, а национальная — безопасность всей нации, народа. Чувствуете разницу?
Второе ключевое предложение состояло в том, чтобы убрать из нашей деятельности функцию политического сыска.
Моя линия встретила отпор, в итоге написал рапорт и уволился. Выбора у меня не было, хотя и хотел работать в нормальных спецслужбах Республики Беларусь.
Но ни в «пятые», ни в «десятые» колонны я не входил. Всегда был сторонником единой Беларуси, где отношения разных социальных слоев общества сбалансированы и никто никому не мешает жить.
— Как изменились ваши отношения с КГБ после ухода в оппозицию?
— Со своими друзьями и уважаемыми мной коллегами я и сейчас поддерживаю нормальные отношения. Причем не только в Беларуси. Обсуждаем, спорим, анализируем, прогнозируем.
— Вы являлись заметной фигурой в белорусской оппозиции. Громом среди ясного неба стала новость о вашем уходе. Почему приняли такое радикальное решение?
— Во-первых, я был ближайшим соратником моего друга и шефа Геннадия Карпенко, а вот он действительно являлся фигурой белорусской оппозиции. Во-вторых, это был очень продуманный и взвешенный выбор. И, в-третьих, остаюсь в оппозиции к нынешней власти, поскольку иначе представляю себе и государственное устройство, и внешнюю, и внутреннюю политику Беларуси. Я сторонник верховенства Закона и приоритета Права. Я по-другому вижу функции правоохранительной системы и спецслужб. Выступаю за независимость и беспристрастность судов. Во многом не согласен с властью.
Ну, а пока режим медленно, но уверенно меняет сознание своих сторонников, нужно было чем-то заниматься. Садоводство и пчеловодство — не самый худший вариант.
— То есть вы не считаете себя радикалом?
— Я сторонник компромисса. А радикализм — это бескомпромиссность, причем крайняя форма. Тут всегда путь к конфликту. А конфликт —проявление сил Зла. Разделяй и властвуй.
Мои взгляды и мысли не являются истиной в последней инстанции. И если есть убедительные контраргументы, готов поменять свою точку зрения.
«С властью я живу в параллельных мирах»
— Говорят, бывших сотрудников КГБ не бывает. Странно: вы ушли со службы, ушли из оппозиции и превратились в фермера-пчеловода. Почему не пошли протоптанной спецслужбистами тропой — не подались в бизнес или не создали охранное агентство, например?
— Любая профессия оставляет свой отпечаток на образе мышления, оценке происходящего. Даже если сравнить ваши и мои взгляды — они будут отличаться. Вы пишете о каких-то выборах при диктатуре, а я их не вижу, вы говорите о какой-то оппозиции при диктатуре, а я не вижу этой оппозиции. Ни первого, ни второго при диктатуре быть не может по определению.
Что касается большого бизнеса, это дело личного вкуса. Я предпочитаю свою колею: мне нравится то, чем сейчас занимаюсь. Я гармонично и комфортно себя чувствую. Вижу результаты своего труда. Деньги — это не цель, а средство, поэтому культа из них не делаю. А чтобы их хватало, необходимо находить баланс между возможностями и желаниями.
— Власти не дают работать своим политическим противникам, вставляя палки в колеса. Как вы решили эту щекотливую проблему?
— В начале моего фермерства проблемы были. Давалось задание гаишникам вести «охоту» за мной и штрафовать при первой возможности. Но правила не нарушал, страховку оплачивал, техосмотр проходил… Что называется, не подставлял свои колеса под их палки.
Помню, в 2002 году на меня «наехали» сразу начальник милиции, два зама, прокурор и судья. Состряпали фиктивный протокол и даже вынесли решение по административному делу. 9 месяцев боролся в судах, добился пересмотра и оправдательного решения при повторном рассмотрении дела. А затем обжаловал неправомерные действия в областную прокуратуру. В итоге всех тихонько уволили. Прокурор, правда, умер, но своей смертью.После судебных разбирательств немного стало спокойнее.
А вообще, с властью я живу в параллельных мирах. И у меня сложилось мнение, что «вертикаль» не очень стремится отвлекать меня от труда на земле.
«Протест загнан внутрь, но градус конфликта поднялся»
— Валерий Иванович, в последний месяц по Беларуси прокатилась волна протестов против декрета о тунеядстве. Что толкнуло терпеливого белоруса выйти на улицу?
— Ухудшение социально-экономического уровня жизни и сам абсурдный декрет.
— Удалось ли спецслужбам и силовикам остановить народный протест? Каковы последствия силового подавления протестов?
— Чтобы их подавить, нужно устранить причины. Это можно сделать экономическим путем и ликвидацией декрета № 3.
Да, силой возмущение людей загнано вовнутрь, но градус его накала вырос.
Павел Старобинец