Праздник непослушания
Чернобыльский шлях и оппозиционная акция 1 мая в Минске, похоже, завершили период, который можно назвать «Белорусской весной». Глубоко символично, что начавшись в столице, протесты здесь же и завершились. Причем любопытно, что количество участников на официально разрешенном Чернобыльском шляхе и запрещенной акции 1 мая было примерно одинаковым.
Почему власти одно шествие (26 апреля) разрешают, а другое (1 мая) запрещают, понять трудно. Их логика плохо поддается расшифровке.
Бросается в глаза такой вызывающий факт. Целой группе оппозиционных партий и организаций запретили 1 мая собраться возле Академии наук. А провластной коммунистической партии разрешили в этот день провести митинг на центральной площади столицы. Коммунисты возложили цветы и помитинговали у памятника Ленину на площади Независимости. Власти даже не скрывают, а демонстративно показывают разное отношение к различным политическим и общественным организациям. Не считая нужным хотя бы притвориться, что действуют в правовом поле, они грубо говорят обществу: закон — это то, что решим мы.
Микола Статкевич, как на День Воли, так и на 1 мая призвал граждан выйти на акцию протеста без всякого разрешения Мингорисполкома. Дескать, такое право гарантировано нам Конституцией. Он призвал отметить Первомай, собравшись на Октябрьской площади.
Стоит отметить, что власти поменяли не столько способ нейтрализации М. Статкевича, сколько его публичное сопровождение. На День Воли правоохранительные органы не признавали, что задерживали его. Таким образом они стремились дискредитировать известного политика. Дескать, смотрите, призвал к акции, а сам где-то спрятался.
Теперь власти официально признали, что М. Статкевич задержан, получил пять суток административного заключения. Таким образом власти стремились дезавуировать, не допустить акции на 1 мая. Дескать, если всем сообщить, что главный организатор сидит за решеткой, то люди не придут на площадь. Особенно с учетом массового хапуна 25 марта.
Но власти просчитались. Можно сказать, что акция оппозиции удалась. 1 мая несколько сотен человек провели митинг на Октябрьской площади, а потом шествие до площади Независимости. И самое удивительное, их никто не разгонял.
Если говорить о количестве участников, то оно вернулось к ситуации, которая была до начала маршей нетунеядцев. Думаю, именно этот фактор и обусловил такое относительно либеральное поведение властей. Они увидели, что волна протеста идет на спад, эффекта снежного кома не случилось, поэтому страх перед Майданом и революцией несколько утих, народа на улицах можно не бояться. В результате включились рациональные мотивы. К тому же, как сказал, М. Статкевич, «еще один разгон обойдется Лукашенко в $3,5 миллиарда кредита МВФ». Поэтому хоть Микола и сидел в этот день за решеткой, это как раз тот случай, когда можно говорить, что он блистал своим отсутствием.
Но это в столице. В регионах же масштаб репрессий зашкаливал, хотя оснований для этого вроде бы не было.
Только в Гомеле власти разрешили проведение митинга политическим оппонентам. Хотя представители оппозиции подавали заявки и в других городах, но везде получили отказ. Однако даже этот разрешенный митинг в Гомеле власти обременили максимальным количеством препятствий. Поставили турникет, за который зашло небольшое количество людей, большинство стояло за оградой. Милиция также не позволила пронести на митинг транспаранты, флаги и даже газеты.
В Бресте организация «Свои люди» призвала провести флешмоб с чистыми листами бумаги. В результате пришло 4 человека, их задержали. Прямо как в том старом анекдоте: а почему на листах ничего не написано? А зачем писать, и так всем все понятно.
В Пинске также активисты пытались провести акцию протеста на центральной площади, но ее оцепили милиционеры.
В Гомеле, Могилеве, Бресте, Барановичах, Пинске, Слониме оппозиционных активистов либо задерживали превентивно, либо блокировали в квартирах.
Оказалось, что в регионах власти гораздо больше готовились к 1 мая, чем оппозиция. И их превентивные меры намного превосходили масштабы действий политических оппонентов. Именно репрессии властей создавали там информационный фон.
И это не случайно. В отличие от Минска, где основной костяк протестующих составляли активисты оппозиционных организаций, в провинции на улицу вышли обыватели, ранее в политической жизни не участвовавшие. Многие из них голосовали за А. Лукашенко. И именно это обстоятельство стало шоковым для властей. Этой весной они стали терять свой электорат.
Поэтому и репрессии властей в регионах оказались более жесткими. Это в столице политизированная публика адаптировалась к хапунам. А в провинции уровень страха сильнее, тем более у людей, слабо ангажированных в политику. Поэтому ставка на запугивание в регионах дает больший эффект. К тому же в столице все происходит на глазах СМИ, в том числе и зарубежных, дипломатов. Все это несколько сдерживает правоохранительные органы. А в провинции все более скрыто.
Если же в целом подводить итоги «Белорусской весны», то эти события в любом случае войдут в историю. Это было проявлением широкого народного протеста против существующего режима, важным симптомом кризиса белорусской социальной модели.
Безусловно, с помощью репрессий и обещаний властям удалось сбить протестную волну. Отчасти она схлынула и естественным путем. Ибо белорусы пока не готовы вести долгую и упорную борьбу.
Но причины, породившие взрыв народного негодования, никуда не делись. Проблема неэффективности белорусской экономики никак не решена. Никуда не исчезла неадекватность власти, которая все время наступает на грабли. Пример с декретом о тунеядцах — это классика жанра. Но не только.
Вот, например, министр труда и социальной защиты Ирина Костевич, комментируя выполнение поручения президента о трудоустройстве всех безработных к 1 мая, заявила: «Мы дошли до каждого человека. За апрель трудоустроили более 85 тысяч человек. Кто хотел, то, конечно, был трудоустроен».
Т. е. с безработицей в Беларуси покончено. А тот, кто не захотел за 100—200 руб. чистить улицы или убирать камни с полей, сам виноват. Такие показушные жесты только раздражают людей и лишь усиливают недоверие к власти.
Все это чревато новыми социальными конфликтами. Народ за эту весну осмелел, обрел голос. Появился относительно широкий слой людей, готовых защищать свои права. Так что власти не стоит обольщаться.
Валерий Карбалевич
Читайте также в рубрике «Диагноз»: