Позняк ни при чем? Кто и как 30 лет назад нашел кости расстрелянных в Куропатах

В конце 1930-х тысячи ни в чем не виноватых людей были расстреляны и похоронены в лесу под Минском. Сегодня мы знаем это место как урочище Куропаты.

Статья была опубликована в малотиражном литературном еженедельнике, потому что только так ее могла «пропустить» советская цензура. Этот номер «ЛіМа» читали по-очереди, передавали из рук в руки. Чтобы найти его, «Еврорадио» отправилось в Национальную библиотеку Беларуси. И вдруг выяснилось, что все номера газеты за 1988 год оцифрованы, а именно этого — № 23 со статьей о Куропатах — нет! Совпадение?

Неужели номер с главной статьей, опубликованной за всю историю «Літаратуры і мастацтва», кто-то на всякий случай изъял из публичного доступа? Заказываем подшивку. И — о чудо! — все-таки мы живем не в романе «1984» Джорджа Оруэлла, где книги и газеты каждый день корректируются в министерстве правды. № 23 за 3 июня со статьей о раскопках в Куропатах находится там, где ему и положено быть: между № 22 и № 24.

Статья о Куропатах — на 14—15 страницах, в самом конце газеты. Она огромная — две полосы убористого текста. Ее авторы проделали титанический труд: они не просто рассказывают о раскопках, в ходе которых нашли останки расстрелянных, но и пересказывают свои разговоры с жителями окрестных деревень. В 1988 году еще были живы те, кто своими глазами видел и своими ушами слышал, как в Куропатах расстреливали людей.

Собеседники Позняка и Шмыгалева — люди, родившиеся в 1910-е, которые к 1937 году уже были достаточно взрослыми, чтобы понимать, что происходит в урочище. Другие — родившиеся в начале 1930-х — ко времени массовых расстрелов были детьми. Но и у них сохранилась память о выстрелах, доносившихся из леса.

Автором предисловия к статье стал народный писатель Беларуси Василь Быков.

Ближе к концу статьи ее авторы благодарят троих парней за помощь в проведении раскопок: «Хотим назвать фамилии ребят, которые помогли нам в нелегком исследовании. Это Игорь Бага (он уже окончил школу и работает каменщиком) и ученики 171-й школы Минска Виктор Петрович и Александр Макрушин».

Как трое подростков с минской окраины оказались в компании лидера Белорусского народного фронта Зенона Позняка и инженера-конструктора Евгения Шмыгалева, который, служа в армии, узнал от сослуживцев о тех, кто принимал участие в репрессиях? Вот как описывают это Георгий Тарнавский, Валерий Соболев и Евгений Горелик, авторы книги «Куропаты: следствие продолжается», вышедшей в свет в 1990 году:

«Сосна стояла, как на постаменте, на высоком бугорке, а прямо от ее ствола, заметно углубляясь к середине, сбегала вниз пологая впадина. Внимательно присмотревшись, можно было разглядеть и очертания былого прямоугольника, из которого эта впадина образовалась.

— Может, тут когда-то уже стояла землянка, — высказали предположение ребята и дружно решили, что если это так, то лучшего места им и искать не надо.

Копали долго, неторопливо, уходя все глубже и глубже в податливый песок и постепенно продвигаясь навстречу сосне. Игорь Бага, как самый крепкий и выносливый, изредка, и то всего на несколько минут, уступал лопату младшим — Виктору Петровичу или Саше Макрушину, — а потом снова с азартом и нетерпением принимался за работу. Мальчишки задумали построить несколько настоящих землянок, но так, чтобы они ни в коем случае не были хуже тех, которые им показывали однажды на экскурсии в партизанском лагере. Ребята уже мысленно видели, как они оборудуют здесь командный пункт, а потом, если понадобится, и миниатюрный госпиталь, узел связи. «Зарница», хоть и игра, — рассудили ребята, — но лучше, чтобы все было всамделишное, без подделок и бутафории».

Работали долго, уже и подустали немного — Игорь все чаще стал передавать лопату друзьям и они, хоть и без прежнего энтузиазма, настойчиво бросали наверх податливый песок.

Но вдруг лопата заупрямилась, не захотела входить в мягкий до этого грунт. Игорь встал на колени, руками разгреб сверху песок и увидел голенище мужского кожаного сапога. Стал разгребать дальше и откопал миниатюрную женскую галошу, затем небольшую кружку с остатками белой эмали на донышке и по краям. Передал находку наверх ребятам, а сам снова взялся за черенок. Но уже через несколько минут в недоумении и растерянности отбросил лопату в сторону: из земли один за другим стали проступать серые, пугающие пустыми черными глазницами черепа.

Первое желание было немедленно все бросить и бежать куда-нибудь подальше от этого места. Младшие Виктор и Саша испуганно глядели на Игоря, который выскочил из раскопа и, стараясь скрыть волнение, суетливо отряхивал песок со штанин. Все трое долго молчали. Потом Саша неуверенно предложил: «Может, позвать кого из взрослых? Я быстренько домой cбeгаю…»

Его остановил Игорь: «Погоди, подумают, что мы испугались… давайте еще немножко прокопаем, посмотрим, сколько там чего, а потом и позовем…». Не без робости и сомнений, но ребята согласились.

Они нашли в тот день 23 черепа и множество костей, осторожно извлекли их из земли, как смогли, очистили ветками от песка и аккуратно, бережно сложили. Среди черепов и костей попадались различные вещи — мальчишки их тоже осторожно обметали, тут же рядком складывали. Нашли они еще несколько кружек, зубную щетку в футляре, на которой можно было прочитать название витебской фабрики, круглые сломанные очки в тонкой металлической оправе, кожаный кошелек с советскими монетами выпуска тридцатых годов, много обуви и пустых стреляных гильз. Самым удивительным и тревожным для ребят открытием были небольшие круглые дырочки на затылках почти всех черепов. Иногда их было по две и даже три.

Постепенно страх ушел, осталось только неодолимое мальчишечье любопытство и ощущение причастности к какой-то большой и зловещей тайне. Когда начало смеркаться, ребята заложили раскоп крест-накрест длинными сучьями, сверху забросали еловыми ветками и, условившись пока молчать о своей находке, отправились по домам. Было это 1 мая 1988 года.

А через четыре дня, направляясь к своей несостоявшейся землянке, они увидели на противоположной окраине леса взрослых, раскапывающих такую же, как и они, впадину. Мальчишки, конечно же, остановились, присели, стали ждать, что же найдут археологи. А что это были люди ученые, ребята поняли из разговоров, из того, как они, натянув на колышки тесьму, сначала разметили раскоп, потом осторожно и уверенно стали снимать слой за слоем. Углубились, наверное, метра на полтора, но так ничего и не обнаружили — на траве выросла гора чистого желтого песка.

И тогда ребята решили открыть свою тайну — они повели археологов к заветной сосне, сами сбросили ветки, сучья, показали все, что нашли, рассказали обо всем, что знали. Оказалось, что для взрослых их находки отнюдь не великое открытие и не самая большая неожиданность. Они просто стали вещественным доказательством того, о чем догадывались, предполагали археолог 3. Позняк и инженер-конструктор Е. Шмыгалев, многие годы по крупицам собиравшие сведения о жертвах сталинских репрессий, о невинных советских людях, расстрелянных в окрестностях Минска».

Спустя 30 лет после тех событий «Еврорадио» отыскало Александра Макрушина. Сейчас ему 45 лет, в 1994-м он окончил физфак БГУ, растит сына. А в 1988 году, когда открылась история Куропат, Макрушину было всего 15.

— Авторы статьи никакого отношения к раскопкам не имели и близко. А копали мы втроем, — рассказывает Александр Макрушин.

— Вспомните, пожалуйста, тот день. Статья вышла 3 июня, а раскопки когда происходили?

— Был май, солнечно, произошло все до Дня Победы. Мы убежали с физкультуры.

— Почему именно в Куропаты пошли?

— Мы ушли туда потому, что от домов было далеко, и мы не хотели, чтобы землянку нашли. Никто не знал, что это Куропаты. Лес и лес.

— Что было после того, как вы позвали взрослых и показали им свои находки?

— Приехали полковник милиции, из Академии наук и Зенон Позняк. Больше после их приезда мы не копали. Им было достаточно того, что мы раскопали.

— Вашу жизнь эти раскопки изменили как-то?

— Последствий не было. И жизнь шла сама по себе.

— Поддерживаете ли вы связи с двумя другими парнями, Игорем Багой и Виктором Петровичем, которые тогда были с вами?

— Бага умер давно, а Витя Петрович женат, работает.

Но так ли важно, кто именно «раскопал» Куропаты? На наш взгляд, гораздо важнее другое. Со дня, когда на весь Советский Союз прогремела статья Позняка и Шмыгалева, прошло 30 лет. Но практически ничего из того, о чем писали первые исследователи Куропат, не сделано.

Вместо мемориала народной боли и памяти в охранной зоне, с видом на куропатские кресты, открывается ресторан. Вместо публикации имен жертв и палачей — тишина. Куропаты продолжают оставаться непережитым горем, непереосмысленным опытом, а значит, и проклятием, которое уже 80 лет висит над каждым из нас.