Он делает людям больно, а они говорят ему спасибо!
16 лет назад доктор Бэй-Инсар буквально вернул меня к активной жизни, ибо официальная медицина на таких больных ставит крест...
За 16 лет я всего лишь второй раз беседую с ним как журналист, «под диктофон». И вовсе не потому, что меня не тянуло сделать это раньше. Пытался, и много раз. Рекламы не хотел сам доктор. Отговаривался, дескать, и так попасть к нему на прием непросто, публикация только усилит ненужный ажиотаж. А лучшей рекламой является людская молва…
Не хочет «пиариться» он и сейчас. Но удалось убедить, что статья может помочь другим. Дело в том, что у восточной медицины (точнее, у иглоукалывания) в наших краях сейчас очередной виток популярности. Но, к сожалению, далеко не всегда берутся практиковать те, кто стремление вернуть человеку здоровье ставят на первое место. Часто иголки колют ради банального «бабла». Рассказывали, как одна такая «специалистка», чтобы не забыть, куда во время сеанса ставила иглы, зеленкой оставляла на телах пациентов крестики…
Как известно, на человеческом теле насчитывается 13 284 точки, пригодные для иглотерапии. Настоящие врачеватели активно используют не более 800—1200 из них, но проблема в том, что отличить этих самых настоящих от тех, чья квалификация оставляет желать лучшего, очень сложно. Поэтому иглотерапия себя отчасти дискредитировала, ведь отсутствие быстрого эффекта порождает неверие— это бесспорный факт. Вреда в этом гораздо больше, чем можно себе представить.
Разного рода китайские сертификаты и стажировки в реальности оказываются весьма условными, ибо за хорошие деньги и месяц пребывания в Поднебесной можно сделать любую бумажку…
Бэй-Инсар имеет отношение к иглотерапии с шести лет — в этом возрасте он начал помогать своему отцу. Подробно о его жизни наша газета уже рассказывала девять лет назад, и при желании в архивах «Снплюс» можно без труда найти эту публикацию.
Напомню только, что из Китая в Советский Союз он случайно попал в 1962 году. По ошибке бежавшая от Мао Цзэдуна семья села в поезд, который уходил не в Пакистан, где жили их родственники, а в СССР. В то время у Никиты Хрущева с китайским руководством «были терки», их не вернули обратно. Иначе — неминуемая смерть.
Некоторое время семья жила в Казахстане, Красноярске, а потом перебралась в Москву. В Минске доктор оказался в первой половине 90-х. Добавлю, что во время выдачи ему советского паспорта написали Ин Сар слитно, с тех пор имя и отчество стали одним целым.
В их семье было девять родных детей и двое приемных. По линии иглотерапии пошли лишь сам Инсар и его сестра Хэмми (в переводе «Утренняя звезда»), которая сейчас возглавляет медицинский центр в Минске.
Но это сейчас, а в 1994-м ситуация была абсолютно другой. Работу в Беларуси Инсар начал не в милицейском госпитале, как ему было обещано, а в приватном порядке, то есть с абсолютного нуля. И абсолютно бесплатно…
Тогда как раз сменилось руководство страны, а вслед за ним и руководство МВД, которое переманило чудо-доктора из Москвы в Минск. Поэтому из белорусской столицы он, по логике вещей, должен был вернуться туда, где о нем уже ходили легенды. Но Инсар отступать не привык, и 25 лет назад Минск стал его домом. Вскоре сюда перебралась и его жена с тремя детьми.
В те времена в нашей стране очень мало знали об иглотерапии. Чтобы показать ее эффективность, Инсар по собственной инициативе начал заниматься иглотерапией с людьми с инвалидностью.
Очень скоро легенды о докторе начали ходить и в Минске.
Наш разговор длился около часа, но вместо обычного интервью на этот раз я предлагаю читателям несколько коротких и емких ответов доктора, которые говорят о нем лучше всяких слов:
«Этому древнему восточному знанию уже несколько тысяч лет. Иглотерапией способен заниматься лишь тот, кто учится ей всю жизнь. Он должен четко знать, как будет проходить лечение, сколько понадобится времени, чтобы получить нужный эффект. Знать настоящую причину болезни. Бывает, я занимаюсь больными по нескольку лет.
На данный момент через мои иглы прошло уже около шестисот тысяч человек. Когда-то поставил перед собой ориентир — проколоть за свою жизнь полмиллиона больных. Этот план выполнен много лет назад, а география моей работы — территория от Владивостока до Бреста».
«Человек, который пришел к врачу, не должен бояться, а чувствовать, что пришел к другу. Врач обязан своим энергетическим теплом буквально обнять этого человека. Настолько, чтобы тот забыл о том, что пришел в первый раз, чтобы ему показалось, будто он здесь давным-давно и знакомы они тоже давным-давно. Между врачом и пациентом должна возникнуть превосходная степень доверия. Только тогда лечение будет максимально эффективным.
Иногда приходят энергетически тяжелые люди. Но ты обязан найти общий язык с каждым из них. И мы его находим».
«Как-то моя сестра наблюдала за работой коллеги. Та колола иглы совсем не в те места и не на ту глубину. Хэмми заметила коллеге, что это неправильно, и услышала в ответ: «Нет никакой разницы — все равно не поможет». Увы, сегодня встречается и такое.
Иглорефлексотерапевт, который не верит в то, чем он занимается, не должен брать в руки иглы по определению».
«Я занимаюсь всеми болезнями. Единственное, что дается трудней всего, — онкология поджелудочной железы и печени. К сожалению, есть заболевания, которые не лечатся вообще. Например, инсулинозависимый диабет первого типа.
Для некоторых болезней нет методов лечения в традиционной медицине, но они есть в восточной. В отдельных случаях полностью вернуть человеку здоровье невозможно, но прогрессирование болезни можно остановить. Тот же рассеянный склероз, к примеру».
«Некоторые онкозаболевания не поддаются полному излечению, но здесь тоже возможно запустить механизм сдерживания болезни, если еще не было оперативного вмешательства. Онкологи это прекрасно знают, но, как правило, все заканчивается операцией.
Один профессор из этой сферы в разговоре со мной критически отозвался об иглотерапии. Я сказал, что спорить не буду, и пояснил свою точку зрения: после обследования и операции профессор отправляет пациента под наблюдение местного онколога и судьба больного его больше почти не волнует. На момент выписки у больного ведь была положительная динамика, а для отчетности это самое главное.
К сожалению, когда наступает самое грустное, люди и приходят ко мне…
Есть операции, без которых не обойтись, но считать их панацеей от всех напастей — нельзя».
* * *
Наверное, я в своей статье должен был рассказать о знакомстве у Инсара с будущей нобелевской лауреаткой по литературе Светланой Алексиевич, о встречах с Рыгором Бородулиным и сеансах иглотерапии высокопоставленным чиновникам, о том, какие чудеса происходили во время лечения с Михаилом Мариничем. Но я хочу закончить тем, что повторяю китайцам чаще всего: «Хорошая у вас работа. Вы делаете людям больно, а они говорят вам спасибо!»
Читайте также:
Виктор Шалкевич: залог хорошей формы — не хныкать
Татьяна Короткевич партизанить не будет