Юлия Чернявская: Из века информации нас выбросило во времена «испанки». Надо учиться жить иначе

— Юлия Виссарионовна, то, что происходит сейчас, одни называют чуть ли не апокалипсисом, другие — психозом. А как считаете вы?

— Я считаю происходящее Вызовом, на который надо дать Ответ. Вкратце концепция «Вызова—Ответа» А. Дж.Тойнби, которая адаптируема и к сегодняшней ситуации, такова: среда (природная или культурная) бросает Вызов. Цивилизация (общество, группы, люди) должна дать на него Ответ. Если общество не может ответить — оно погибает. Если задыхается под тяжестью вызова — оно может где-то тлеть на руинах, уже не чувствуя себя обществом, пребывая в апатии… Если ответ дан, то цивилизация делает огромный шаг в своем развитии. И культура, и общество таким образом не только спасаются, но и упрочивают свои позиции в мире. А главное, в разы возрастает чувство собственного достоинства. Не фальшивая парадная важность, не надувание щек, а спокойная гордость за свое общество, за свою нацию, за свое личное поведение.

Конечно, я на свой лад интерпретирую концепцию Тойнби, она сложнее, есть в ней и неувязки. Но я верю в главное — в постоянно действующий на всех уровнях нашей жизни механизм Вызова — Ответа.

— Что мы можем потерять из-за этой беды, а что приобрести?

— В этой спасательной шлюпке, если говорить о реальности, все смешалось вместе — и власть, и оппоненты. Коронавирус может настигнуть любого, независимо от должности и статуса.

Власть может потерять часть электората, причем самую верную. Что бы ни транслировали СМИ, люди умирают здесь и сейчас. Страна не такая большая, людей объединяют не только длинные связи (СМИ, например), людей объединяют и короткие личные связи. Сейчас даже у тех, кто работает в госсекторе, не владеет навыками интернета и смотрит только БТ, возникают страхи или, по крайней мере, вопросы. Умершая медсестра или санитарка — чья-то сестра, мать, дочь… А в маленьких городах, агрогородках, селах люди объединены короткими связями больше, чем длинными. Много взаимных пересечений. И тут кого-то из знакомых, соседей, сослуживцев косит страшная зараза. Очень вероятно, что возникнет очередной виток кризиса доверия. А ведь именно на этих людей рассчитана господствующая риторика… Более того. Объяви власть сегодня строгий карантин — и эти люди тоже испытают тяжелый стресс, оказавшись без работы и зарплаты.

Что может потерять оппозиция? Я думаю, тоже часть своих последователей.

По-настоящему выиграют сейчас не информирующие. То есть информация очень важна и надо ее давать четко, избегая фейков: один фейк — лавина паники. Десять — недоверие. Что не исключает десятикратной паники… Неужели мы хотим только этого? Кроме того, «вангую»: люди просто устанут от страшной информации, головы попрячут в песок, как страусы. Понимаете, нас из века информации выбросило назад, во времена «испанки». И нам надо учиться жить иначе.

В долгосрочной перспективе выиграют не те, кто будет потрясать кулаками, а те, кто будет реально что-то делать. Как противовирусные кампании Андрея Стрижака и другие. Кстати, это касается не только оппозиции или независимых СМИ: рестораторы бесплатно кормят медиков, аптеки, «Марк Формель» и швейный цех Купаловского театра маски и костюмы защитные шьют, организации и частные лица деньги на счет Минздрава переводят, на платформе Malamola взносы делают… Да много кто и как помогает. Волонтерство — наша надежда и наше будущее. Не только из-за коронавируса.

Что могут потерять жители столицы, которым посчастливилось с удаленкой? То же, что и все. Вирус может проскользнуть на любой упаковке, в любой заказанной еде, на гаджете, купленном с доставкой. Я никого не хочу пугать: мы спасемся, я в это верю. Но коронавирус все же — лотерея. Олицетворение чистого случая. Однако все возможные меры принимать необходимо для минимизации рисков.

То, что мы можем приобрести, — это вещи нематериальные. В первую очередь, опыт. Нет, мы не можем предсказать будущие эпидемии, это опыт координации, сотрудничества, быстрых решений, он полезен всегда.

Солидарность. Это очень важная для существования общности, базисная черта. В последние десятилетия с этим стало хуже. И хотя насильственный коллективизм, насаждаемый сверху, был ужасен, крайний индивидуализм ужасен не менее. Я сейчас связываю людей: одиноких, пожилых и волонтеров. И я вижу в обществе запрос на солидарность, на совместность. Те, кто не может в магазин сходить даже для себя или чью-то собаку вывести, или маски шить, тот предлагает свой телефон, чтобы успокоить тех, кто не может справиться со своим страхом. Это чаще всего люди постарше, немолодые уже. Но и они хотят хоть в чем-то быть полезными.

Инициативность. А еще мы потихоньку избавляемся от государственного патернализма. Несмотря на то что льготы сжались, как шагреневая кожа, люди все равно по привычке кивают на государство: мы-то что, пусть они решают. Если решат плохо — мы будем недовольны, но все равно решать положено «им». А теперь решать должны мы: я и те, кто будет действовать со мною вместе. Таким образом и возникает гражданское общество. Так что я смотрю на вещи со сдержанным, но оптимизмом.

—Что бы в нынешней ситуации вы назвали самым позитивным и самым негативным?

— Самое позитивное — солидарность и волонтерство. Самое негативное — недостаток взвешенного взгляда, четкого информирования о ситуации, профессиональных советов. Что мы видим и слышим? С одной стороны, радостные «сводки с полей» по ТВ, с другой — истерика: мы все умрем! И эти две вещи связаны. Чем меньше информации — тем больше простор для паники.

Александр Томкович

Читайте также:

SOS инвалидов

Уладзімір Някляеў: Трэба разлічваць на сябе такіх, якія мы ёсць, а не трызніць…

Волонтер Андрей Стрижак: «На уровне медиков ныне проходит линия обороны»

Вадим Иосуб. Власти нужно выйти из состояния обморока и начать принимать решения

Оптимизм Сергея Харевского