Когда молчание — золото
Все человеческие органы рано или поздно устают, но только не язык. Конрад Аденауэр Продолжающиеся вбросы в информационное пространство аудиофайлов с записями телефонных разговоров ближайшего окружения Лукашенко, а также видео с камер омоновцев по-прежнему будоражат политизированную публику.
Разговор «Натальи Николаевны» и «Николая Леонидовича»
В этот раз записан разговор двух людей с голосами, очень похожими на голоса пресс-секретаря Лукашенко Натальи Эйсмонт и его помощника, фактически секретаря Николая Латышенка. То есть статус людей, которых слушают и «сливают» в СМИ, становится все более высоким. А на файле с камер омоновцев слышен голос и самого Лукашенко. Выше уже некуда. И если предыдущие записи разоблачали нравы близкого окружения Лукашенко, то этот последний информационный вброс дискредитирует его самого. Ставки повышаются.
Важно обратить внимание, что разговор Эйсмонт с Латышенком состоялся 22 ноября, то есть уже после того, как в СМИ были «слиты» разговоры. Это означает, что все усилия спецслужб найти записывающего и сливающего информацию «крота», которые, несомненно, были предприняты, не увенчались успехом. Что свидетельствует о неэффективности работы спецслужб: видео с камер омоновцев можно получить только находясь внутри МВД. Это очень знаменательно и много говорит об отсутствии монолитности в силовом блоке.
Что мы узнали из нового разговора приближенных Лукашенко? Они лишь подтвердили то, что многие знали, чувствовали и о чем догадывались. А именно: высшие чиновники государства находятся в гораздо большей крепостной зависимости от Лукашенко, чем все остальные белорусы. Глава Администрации президента Игорь Сергеенко, генерал-майор КГБ, если забыли, вынужден приходить на работу, будучи больным, ибо этого требует шеф. В итоге он, как было сказано в слитом разговоре, оказался на аппарате ИВЛ. Сама Наталья, заболев ковидом, лежит дома, но очень боится разгневать Лукашенко своим отсутствием на работе. Диктатура – она для всех, а не только для протестующего народа.
Эта достопочтенная публика на самом деле сплошь несчастные люди. Они боятся больше, чем другие граждане. Денщики в генеральских мундирах. Это о таких «людях холопского званья» писал русский поэт Николай Некрасов, для них «чем тяжелей наказание, тем им милей господа».
Также мы лишний раз убедились, что для Лукашенко все чиновники, даже высшие, являются лишь инструментом, средством для удержания власти. И ничего более. Зачем инструмент жалеть. Поэтому он демонстрирует такое пренебрежение к их здоровью, фактически запрещает одевать маски всем, кто с ним общается. Это все, что белорусы хотели узнать о нынешнем режиме, но боялись спросить.
Саммит ОДКБ
Саммит ОДКБ 2 декабря в формате онлайн был рядовым, обычным, с рутинной повесткой дня. Но только не для Лукашенко. Это был первый саммит с начала белорусской революции, в котором он принял участие. И это не могло не отразиться на его поведении.
На всех предыдущих саммитах ОДКБ Лукашенко чувствовал себя уверенно, выступал с различными инициативами, снисходительно смотрел на других лидеров стран-членов организации и время от времени критиковал и даже поучал их.
Теперь все поменялось. На саммите ОДКБ 2 декабря Лукашенко был единственным главой государства с сомнительным статусом. Остальные лидеры стран-членов союза смотрели на представителя Беларуси с сочувствием. Так ведут себя цивилизованные люди рядом с кроватью тяжелобольного.
На таком фоне очень показательным было поведение самого Лукашенко. По здравому размышлению, ему бы сидеть тихо и не отсвечивать. И таким образом скрыть, в каком возбужденном состоянии он находится.
Но комплекс изгоя — тяжелая ноша, не всем она по силам. Это невысказанное сочувствие его сильно раздражало. К тому же молчание — это не в его стиле. И он не придумал ничего лучшего, как попытаться оправдаться.
Во-первых, Лукашенко вознамерился опровергнуть очевидное, то, что вывело Беларусь в центр внимания мировых СМИ. Дескать, не может быть революции в Беларуси, стране с таким славным вождем. Он заявил: «Это никакие не цветные революции. Мы видим по Беларуси. Это обычный мятеж. Революция — это когда есть основа для революции (мы все с вами изучали), когда низы не хотят, верхи не могут и так далее, и когда есть революционеры. Никаких революционеров ни у нас, ни у вас сегодня нет».
Во-вторых, он ошарашил участников саммита сенсационным сообщением: «Это абсолютно теперь точно стало нам известно, дело в создании военной группировки НАТО для захвата этих [западных белорусских] земель».
Зачем НАТО захватывать западные белорусские земли, он не объяснил. Человек живет в каком-то Зазеркалье и приглашает туда других.
Все лидеры стран-членов ОДКБ никак не прореагировали на страшный и коварный план западного военного альянса. Никто не захотел вписываться за Лукашенко. Такая примитивная пропаганда плохо работает даже для воздействия на белорусскую и российскую аудиторию. А руководителям постсоветских государств было немного обидно, что их принимают за лохов, которым можно вешать лапшу на уши. Видимо, Лукашенко плохо понимает, что нельзя использовать один и тот же шаблон для решения разных задач.
Но это еще не все. В конце своего выступления Лукашенко предложил встретиться не в онлайн-формате, а очно, в реале. Причем, в более широком составе, пригласив на такой саммит «сочувствующие нам страны».
Это такой способ вырваться из международной изоляции. Лукашенко никто не приглашает, в Минск никто из серьезных политиков не приезжает (кроме российских). Если лидеры других государств воспринимают спокойно ограничение визитов в период эпидемии ковида, то для человека с сомнительным статусом такая ситуация болезненна. Дескать, что подумают люди? Что Лукашенко никто президентом не признает? Отсюда такая странная инициатива.
Это как раз тот случай, когда молчание — золото.
Читайте также в рубрике «Диагноз»: