Новая постсанкционная реальность

Будь осторожен в своих желаниях, потому что они могут сбыться.
Английская поговорка

Возможные последствия санкций

После детального знакомства с принятым ЕС документом выяснилось, что секторальные санкции приняты, скажем так, не в самом радикальном виде. Это, например, выявилось в том, что основного типа калия, который экспортируется в Европу, нет в «черном списке». И «Беларуськалий» пострадает не от этого, а от блокирования доступа к литовскому порту Клайпеда, через который вывозится 97% беларусского экспорта калийных удобрений. Придется осваивать новый маршрут через российский порт в Ленинградской области.

Кроме того, санкции вступают в силу тогда, когда закончится срок действия соглашений, заключенных до 25 июня 2021 года. То есть с начала следующего года или даже позже. Поэтому, когда речь идет об эффекте санкций, то его не стоит ожидать в течение ближайших месяцев.

Тем не менее, страна начинает жить в условиях секторальных санкций. Их отличие от точечных санкций (в отношении отдельных компаний или олигархов) состоит в том, что их сложнее обойти. Компанию можно продать, поменять название или собственника, а с целыми отраслями этого не сделаешь.

Сложно посчитать потери беларусской экономики. Даются оценки, что Беларусь лишится 15% экспорта. В частности, в страны ЕС Беларусь поставляет четверть своего экспорта нефтепродуктов, в 2020 г. это составило около $600 млн. Также в прошлом году туда продали 10% экспорта калия на сумму около $200 млн.

Премьер-министр Роман Головченко констатировал, что потери страны от санкций составят не больше 2,9% ВВП. Независимые экономисты дают цифру от 7 до 14%. Такие большие «ножницы» возникают вследствие разной методики подсчетов. Одни считают только прямой ущерб, другие оценивают косвенные потери (издержки от поиска обходных схем, незаключенные новые контракты, избегание зарубежных партнеров иметь дело с компаниями из санкционного списка и пр.)

Но санкционная политика Запада — это процесс, он запущен, и непонятно, где и когда остановится. Вот заместитель госсекретаря США Виктория Нуланд на днях заявила: «ЕС идет на один шаг впереди, введя секторальные санкции против беларусской экономики и тех сфер, от которых зависит Лукашенко. Мы попытаемся сравняться в этом».

Западные санкции усилят зависимость Беларуси от России. Но, с другой стороны, попадание в санкционный список российского олигарха Михаила Гуцериева может отпугнуть бизнес РФ от Беларуси. Ибо легко можно оказаться в «черном списке» ЕС и США.

Опасная тема войны

Белорусские власти ответили на санкции агрессивной риторикой, угрозами в адрес Запада, шантажом. Например, поток незаконных мигрантов из Беларуси в Литву резко увеличился.

Но вот что обращает на себя внимание. Лукашенко начал пугать народ возможной войной с Западом с 9 августа 2020 года. В условиях введения ЕС и США секторальных санкций подобная риторика приобрела новый смысл.

Выступая в Брестской крепости 22 июня, Лукашенко резко акцентировал тему возможной новой войны. Он заявил: «За последний год мы испытали на себе действие самых современных технологий гибридной войны. Беларусы все чаще спрашивают: так что, воевать будем? Да бросьте, беларусы. Мы уже давно воюем. Просто война приобрела другие формы… Прошло 80 лет, и что? Новая горячая война… Что дальше? Интервенция?»

Запугивая народ войной, Лукашенко стремится искусственно сконструировать модель «осажденной крепости», оправдать политические репрессии, мобилизовать номенклатуру и своих сторонников на защиту режима.

Но подобная риторика может иметь обратный эффект. Народ не хочет войны и боится ее. Угрозы развязывания вооруженного конфликта возбуждают в исторической памяти травматические архетипы массового сознания. Беларусы, даже сторонники власти, вряд ли хотят воевать за Лукашенко. И его образ все больше связывается с угрозой войны. Не стоит забывать и об эффекте самооправдывающегося пророчества.

Обыватель видит, что масштаб проблем, и не только экономических, источником которых является Лукашенко, растет прямо на глазах. Цена нахождения у власти Лукашенко с каждым днем становится все более высокой. В том числе, для его ближайшего окружения, в частности, придворных олигархов.

История знает разные примеры влияния экономических санкций, внешнего конфликта на прочность политического режима. Иногда это его укрепляет. А бывает и наоборот.

Немало примеров, когда авторитарные режимы, ввязавшись в силовой конфликт с каким-то внешним врагом, проигрывают его и рушатся. Например, диктатура «черных полковников» в Греции пала после поражения в конфликте с Турцией из-за Кипра в 1974 году. Военная диктатура в Аргентине потерпела крах после поражения в войне с Великобританией из-за Фолклендских островов в 1983 г. Режим Слободана Милошевича ввязался в войну со всем миром из-за Косова, проиграл ее и в 2000 году был свергнут в ходе народных протестов.

Просто информация к размышлению.

Игра Романом Протасевичем

Перевод Романа Протасевича и Софии Сапеги под домашний арест указывает на то, что власти продолжают играть в многоходовую игру, используя оппозиционного журналиста как важную фигуру.

Власти решили, что если уж захват Романа Протасевича обернулся такими драматическими последствиями (закрытие воздушного пространства, секторальные санкции ЕС), то заключенного нужно использовать на полную катушку, выжав из этой истории максимум политических дивидендов. Согласие Романа «сотрудничать со следствием» открыло для властей возможность одновременно решить несколько задач, апеллируя к разным адресатам.

Задачей № 1 является, конечно, дискредитация оппозиции. «Разоблачительные» заявления Протасевича должны подтвердить весь негатив в отношении политических оппонентов, который широким потоком льется с телеканалов БТ уже целый год. Плюс дискредитация западных стран. Роман якобы предоставил «доказательства» управления протестами западными спецслужбами. Все это ориентировано на внутреннюю аудиторию.

Чтобы «продать» скандал с самолетом России, беларусские власти стали делать акцент на том, что Роман воевал на Донбассе. Это привлекло активное внимание российских СМИ. В контексте решения проблемы была игра (как позже выяснилось, неудачная) с ЛНР.

Домашний арест гражданки России Софии Сапеги — тоже жест в сторону Москвы, демонстрация безграничного «гуманизма» беларусских властей.

Также назойливая демонстрация гуманизма адресована западной аудитории. В Европе писали о том, что Протасевича, возможно, пытали. И кампания в СМИ против режима Лукашенко была основана в том числе на сочувствии к жертве диктаторского режима (а не только из-за нарушения безопасности полетов). Появление Романа на публике здоровым, бодрым, улыбающимся должно было опровергнуть все эти версии. В этом плане следует рассматривать и перевод Романа под домашний арест.

Также с появлением Протасевича на публике официальный Минск стремился если не предотвратить, то смягчить западные экономические санкции.

Еще один аспект этой очередной беларусской драмы связан с психологией одного человека. Феномен раскаявшегося, морально сломленного врага многое объясняет в беларусской политике. На протяжении всего президентства Александра Лукашенко всех политзаключенных призывали написать прошение о помиловании. Для главы государства это было принципиально важно.

После всех публичных выступлений Протасевича по сценарию властей можно проявить и гуманизм. Сегодня в Беларуси 515 политзаключенных. Однако «гуманизм» проявляется только в отношении Юрия Воскресенского и Романа Протасевича. (Софья Сапега попала сюда только за кампанию). Эти политузники не только публично покаялись перед камерой, но и перешли на другую сторону баррикад. Это модель поведения для всех политзаключенных, которые хотят досрочно выйти из тюрьмы.

Валерий Карбалевич, политолог