Время — на ветер
Мероприятие 9 августа под претенциозным названием «Большой разговор с президентом» было отмечено очередным рекордом. Лукашенко говорил более 8 часов. Однако это как раз тот случай, когда количество не переходит в качество.
«Жизнь прекрасна!» — восклицают обычно те, кто сделал ее ужасной.
Стани́слав Е́жи Лец
«Большой разговор»
Приуроченное к годовщине выборов политическое шоу должно было стать по мысли сценаристов презентацией победы над протестом. Это была попытка виртуально переиграть реально проигранный год назад матч и избавиться от полученной тогда травмы. На пресс-конференцию не пустили журналистов белорусских независимых СМИ, чтобы не портили одноцветную картину.
Но в итоге получилось не очень. Отсутствие уверенности в победе и чувства душевного покоя выдавала чрезмерная агрессия, раздражение и возмущение при ответе на острые вопросы представителей западных СМИ. Чувствовалось внутреннее напряжение. Лукашенко несколько раз заявлял, что его хотят привлечь к суду в Гааге (Международный уголовный суд). Почему-то эта тема слишком его беспокоит.
И вообще было ощущение, что Лукашенко оправдывался, все время доказывал свою версию событий прошлого года, старался переубедить аудиторию. И это свидетельствовало о неуверенности и мнимости вроде бы одержанной победы.
Многие ожидали, что Лукашенко сделает какое-то важное послание, предложит политический календарь перемен. Или хотя бы объяснит, зачем Беларуси нужна конституционная реформа. И сторонники Лукашенко хотели бы услышать, каким он видит выход из глухой изоляции страны, как выжить в условиях жестких западных санкций. Ибо тревога в среде номенклатуры нарастает.
Однако ничего из этого не было сказано. Все услышали стандартный набор тезисов, который слышали уже много месяцев. Поэтому непонятно, зачем было 8 часов говорить, чтобы ничего содержательно нового не сказать. Время — на ветер.
Если выделять наиболее яркие эпизоды спектакля, то можно обратить внимание на такие перлы.
Обращаясь ко внутренним оппонентам и Западу, Лукашенко поднял ставки, заявив, что насильственное отстранение его от власти будет означать третью мировую войну. То есть вопрос стоит так: либо согласие на власть Лукашенко над Беларусью, либо мировая война. Выбирайте!
Размышляя о плохом поведении протестующих, Лукашенко сказал: «Буду я говорить с ними на языке закона? Какой закон?»
Было загадочное замечание о скором появлении в стране нового президента. Это можно трактовать как угодно.
А шедевром красноречия Лукашенко стал эпизод, когда он рассказал, как просил президента России Бориса Ельцина не вводить собственные деньги и не ввергать Беларусь в критическую ситуацию. Все бы ничего, но исторический факт таков, что Россия ввела свои деньги в 1992 году, и это вынудило Беларусь к одновременному введению белорусских «зайчиков». Напомню, что Лукашенко стал президентом в 1994 году. Мелочь, но очень ярко характеризует главного персонажа «Великого разговора».
И последнее. Устраивая 8-часовой марафон, Лукашенко стремился продемонстрировать всем, в какой хорошей физической форме он находится. Но все испортило видео, которое появилось в интернете. Его записал кто-то из журналистов на телефон, когда были отключены все камеры, которые вели прямую трансляцию. Из него видно, как тяжело Лукашенко передвигается.
Новые санкции
В начале «Большого разговора» Лукашенко после своего вступительного слова передал микрофон министру экономики Александру Червякову. Он сообщил об отличных результатах экономического развития страны за шесть месяцев. Это должно было задать позитивный тон всей пресс-конференции.
Это означает, что экономическая ситуация в Беларуси является очень важным фактором легитимации нынешнего режима. И Лукашенко это понимает. Ибо резкое снижение экономических показателей в напряженной социально-политической обстановке, международной изоляции может быть дополнительным фактором общественного недовольства.
На этом фоне введение новых экономических санкций со стороны США, Канады и Великобритании стало неприятным сигналом для белорусских властей. Не случайно эти решения были объявлены 9 августа, в годовщину президентских выборов и начала массовых акций протеста.
Всех интересует эффект от новых санкций. Вопрос не такой простой. Не только потому, что любые санкции — это игра в долгую, и быстрого результата не бывает. Опыт предыдущих санкций США не слишком убедителен. Поскольку экономические связи между Беларусью и США были небольшими, белорусская экономика их почти не почувствовала.
В указе президента США о новых санкциях в отношении Беларуси не только перечислены свыше 40 белорусских компаний и физических лиц, но и задаются рамки для последующих ограничений, которые будут определять министр финансов и госсекретарь Соединенных Штатов. Их введение предполагается в течение полугода.
Американские санкции, в отличие от европейских – не секторальные, а направлены на конкретные белорусские предприятия и организации.
Следующий момент. Поскольку сотрудничество американских компаний с белорусскими не очень велико, то главный вопрос состоит в том, вводятся ли вторичные санкции в так называемом «иранском формате». То есть будут ли они применяться к фирмам третьих стран, сотрудничающим с белорусскими предприятиями, а не только к американским компаниям.
Однозначного ответа на этот вопрос в опубликованном документе нет. Вторичные санкции там упоминаются как возможные. Запрещаются транзакции в обход санкций, но это скорее звучит как угроза, чем гарантированное наказание.
Но в любом случае у тех белорусских компаний, которые уже находятся в «черном списке» или попадут в него в будущем, возникнут проблемы. Они становятся токсичными. Неопределенность формулировок в указе президента США создает риски для фирм третьих стран. Поэтому иностранные компании будут очень осторожны в отношениях с белорусскими хозяйствующими субъектами, причем даже с теми, которые еще не попали под санкции. Ибо есть угроза, что они завтра могут оказаться в американском «черном списке». Например, американские меры еще в полной мере не введены, но уже возникли массовые проблемы с платежами в Беларусь. Зарубежные банки отказываются делать переводы, опасаясь попасть под санкции.
Таким образом, ограничения США в отношении Беларуси по своему масштабу пока далеки от тех мер, которые предпринимали Соединенные Штаты в адрес Кубы, Северной Кореи, Ирана. Но они очень чувствительны и могут наращиваться.
Хотя Лукашенко хорохорится, утверждает, что Беларусь все время его президентства жила под санкциями, и ничего страшного, выжили. Однако на самом деле Беларусь до сих пор не подвергалась такому жесткому экономическому давлению со стороны Запада. Причем санкции вводятся в совершенно другой общественной атмосфере, в условиях непреодолённого политического кризиса. Что является дополнительным фактором неопределенности и риска. Всем придется адаптироваться к новой реальности. Цена сохранения нынешнего политического режима для страны с каждым днём становится все дороже.
Валерий Карбалевич, политолог