Два информационных пузыря. Аналитик Media IQ о громком исчезновении «первого»
Исчезновение «первого» на пять дней вызвало противоречивую реакцию в беларусском обществе: гробовое молчание – у его сторонников и госпропаганды, и рассуждения о том, кому достанется власть после Лукашенко, – в независимой прессе.
9 мая сначала на параде в Москве, а затем – в Минске на возложении Лукашенко выглядел явно плохо. И вплоть до 15 мая вообще не показывался на публике. А в тот день объявился на Центральном командном пункте ВВС и войск ПВО, назавтра встретился с губернатором Владимирской области России Александром Авдеевым и снялся в ролике с конем-тяжеловесом.
Как отреагировала на ситуацию независимая пресса и беларусская пропаганда?
Поговорили с аналитиком Media IQ Павлюком Быковским.
– В государственных СМИ исчезновение Лукашенко не показывали – фигура умолчания. Вместе этого использовали «консервы» – архивные записи, на которых Лукашенко фигурировал; никто не указывал, что записи архивные, поэтому создавалось впечатление, что именно это Лукашенко сейчас и делает.
15 мая ситуация изменилась: сначала по телеграм-каналу «Пул первого», затем БЕЛТА и другие госСМИ показали, что Лукашенко двигается, ходит самостоятельно и даже говорит, хоть и охрипшим голосом. Это было подано без внятных комментариев, как обычный рядовой сюжет. Но если брать людей, которые считаются лидерами мнений среди лоялистов, то есть сторонников Лукашенко, например, Александр Шпаковский написал в телеграме: «Ну вот, вам показали Лукашенко». Он посмеялся над оппонентами, которые, возможно, ждали наихудшего финала. Но я бы обратил внимание на те комментарии, которые появились под этим постом. Многие, очевидно являясь сторонниками Лукашенко, высказывали удовлетворение, что он жив, и не так важно, плохо или хорошо он выглядит.
Если подвести черту, то мы увидим два информационных пузыря. В одном из них отсутствовала информация об исчезновении Лукашенко, создавалось впечатление, что он на рабочем месте работает с документами. А в другом как раз таки подробно обсуждали версию, что он болен, и даже всерьез обсуждалось, что произойдет после смерти Лукашенко.
При этом, должен сказать, не все возможные версии были разобраны, не все версии выглядели достоверными. Очень просто рассуждать о том, что персоналистский режим рухнет, как только уйдет его лидер, а с другой стороны, очень трудно обсуждать, как практически это может выглядеть. Тем более, режим достаточно закрытый. Эти обсуждения продолжаются до сих пор: в негосударственных СМИ появляются мнения экспертов, политических деятелей о том, что и как должны предпринять противники Лукашенко ради демократических преобразований в Беларуси.
Я со своей стороны могу сказать: в первую очередь нужно разобраться с обстоятельствами, чтобы рассуждать об этом. История показывает, что далеко не каждый персоналистский режим рухнул сразу после ухода своего лидера, многие режимы, если в них не было раскола элит, сохранялись. Особенно сложно представить не столько смену персоналии, которая руководит страной, как последующие преобразования. В Венесуэле, например, смена одного авторитарного деятеля на другого не привела к тому, чтобы страна развернулась в сторону демократии.
Но есть и другие примеры, когда постепенно происходила трансформация режима или режим просто обрушивался, как это произошло в Советском Союзе после неудачного путча.
В истории можно найти всего. И вот если бы медиа поставили перед собой задачу – нарисовать полную картину, то тут пришлось бы обращаться к историкам и политологам-транзитологам; таких специалистов немного, но они бы сделали картину намного сложнее, хотя материал получался бы менее убедительным. Вместо ясной черно-белой картинки получилась бы многоцветное панно, которое, скорее всего, оставило бы аудиторию неудовлетворенной. Похоже, именно это обстоятельство и объясняет, почему независимые медиа не стали рисовать такие сложные панно.
– Какие версии остались без внимания независимых медиа?
– Самая главная версия: Лукашенко болен, но обсуждали то, он смертельно болен или нет. Ведь правитель не первый раз оказывался под капельницей и попадался с перебинтованной рукой на протокольных съемках.
Несколько комментаторов, правда, не в массовых медиа, высказывали мнение, что Лукашенко на самом деле не болен, а ему по каким-то причинам нужно было сказаться больным – эта версия тоже не разбиралась.
Но в целом при описании таких сложных задач перед изданием стоит задача – четко сформулировать все возможные версии, а потом провести их проверку и выбрать наиболее вероятные. Но в ситуациях, когда недостаточно данных, должен быть спектр возможностей: так, так или иначе. Этого спектра в большинстве случаев не получилось.
Но в пользу беларусских медиа скажу, что все писали достаточно осторожно, никто не утверждал, будто ему достоверно известно, что произошло, некоторые издания намекали: речь идет о слухах, о непроверенной информации. Не было такого: мы точно знаем, откуда – не скажем, просто открывайте шампанское.
– А зрители и читатели государственной пропаганды вообще не заметили исчезновения Лукашенко?
– Это не совсем так. Социологические исследования показывают, что есть значительная часть аудитории госСМИ, которые читают и независимые источники информации: не заметить эту историю они просто не могли.
Кроме того, в российских медиа прошло высказывание депутата Госдумы, который подтвердил, что Лукашенко заболел, а пресс-секретарь Кремля Дмитрий Песков отказался комментировать болезнь Лукашенко. Вне зависимости от того, лоялисты или противники Лукашенко, – всем интересно, чего ждать завтра от этой фигуры и что произойдет со страной.
Интерес к теме был. Но в информационных пузырях пересечение оказалась не 90%, а 18-20% – информация дошла далеко не до всех.
– Теперь, когда Лукашенко показали по телевизору, тема уйдет со страниц прессы?
– Нет, она очень затрагивает чувства людей. Негосударственные СМИ только-только раскачались порассуждать: что произойдет без Лукашенко. А в государственных СМИ сейчас явно будут демонстрировать его удаль и здоровье. В таких случаях работа медиа во многом инерционна: сначала даются новости (если говорится про независимые СМИ), аналитика подтягивается чуть позже. Государственные СМИ инерционны по другой причине: наконец-то появилась официальная позиция, и они ее тиражируют, то есть получили указания, как освещать болезнь и здоровье Лукашенко.