Не мир, но перемирие
Итак, соглашение о перемирии между сторонами украинского конфликта, наконец, подписано в Минске 5 сентября. Если оно сможет положить начало мирному процессу в Украине, то вскоре может быть названо историческим.
Хотя отдельные перестрелки между противниками на украинском востоке и происходят, но в целом масштабные боевые действия приостановлены. Иначе говоря, пока соглашение о перемирии в целом реализуется.
Это решение о прекращении огня стало следствием резкого изменения военной обстановки в Донецкой и Луганской областях. После появления регулярных российских войск (десантников) в этот регион так называемая «гибридная война» со стороны России превратилась фактически в обычную войну, в которой украинская армия пока не имеет шансов на победу. Киеву стало понятно, что военного решения ситуации на востоке страны сегодня нет.
Сейчас обе стороны конфликта заинтересованы в перемирии. Украина таким путем сможет остановить наступление сепаратистов, которые уже готовы были захватить Мариуполь. Москва рассчитывает с его помощью предотвратить введение ЕС новых экономических санкций против России. Поэтому накануне обе стороны российско-украинского конфликта выступили с миротворческими инициативами. Сначала В. Путин предложил план прекращения огня из семи пунктов. Затем П. Порошенко выступил со своим мирным планом из 14 пунктов.
Если анализировать содержание подписанного в Минске протокола о перемирии, то на нем лежит печать спешки. Видимо, выверять формулировки не было времени, ибо обе стороны получили указание подписать документ о прекращении огня в этот же день 5 сентября.
Те пункты документа, которые касаются непосредственно перемирия, освобождения пленных выглядят вполне конкретными, логичными и реалистичными, о чем свидетельствует фактическое прекращение огня в регионе боевых действий.
Но у всех возникает естественный вопрос: перемирие — это хорошо, но что дальше? Прекращение боевых действий не означает политического урегулирования конфликта. Хотя в подписанном протоколе и есть пункты, которые его предполагают. Но выглядят они как утопические декларации о намерениях.
Вот, например, такой тезис: «Вывести незаконные вооруженные формирования, военную технику, а также боевиков и наемников с территории Украины». Требование о расформировании «незаконных вооруженных формирований» было зафиксировано еще в Женевских соглашениях, подписанных Россией и Украиной еще в апреле. Но Москва и не собиралась его выполнять. То же самое будет и сейчас.
Из подписанного в Минске протокола следует, что сепаратисты соглашаются, чтобы Донецкая и Луганская область оставались в составе Украины. Они лишь требуют особого статуса для своих регионов. Поэтому очень странно слышать заявления некоторых лидеров сепаратистов о том, что они будут добиваться независимости Новороссии.
Киев, судя по подписанному протоколу, не против особого статуса Донецкой и Луганской областей. Если бы все упиралось только в вопрос о разграничении властных функций между центром и этими регионами, объеме полномочий местных органов власти, то компромисс был бы вполне достижим.
Но вся проблема в том, с кем Киев должен вести переговоры о статусе региона. С лидерами сепаратистов? Но это самозванцы, объявившие себя представителями жителей Донецкой и Луганской областей. Если раньше и были какие то иллюзии относительно их самостоятельности, то после того, как просто и быстро поменялись ключевые фигуры в руководстве ДНР и ЛНР, всем стало очевидно, что это полные марионетки. И почему Киев должен обсуждать с ними проблемы государственного устройства Украины? С этими людьми можно разговаривать о прекращении огня, обмена пленными, гуманитарных вопросах. Но только не о юридическом статусе этих регионов.
Казалось бы, есть простое решение: нужно провести свободные выборы, избрать депутатов, руководство областей и вести диалог с ними. Кстати, пункт 9 подписанного протокола как раз и предполагает проведение досрочных местных выборов согласно украинскому законодательству.
Но здесь есть две проблемы. Во-первых, кто будет участвовать в этих выборах. Население Донецкой и Луганской областей разбежалось от войны. По некоторым оценкам, в городах, где велись боевые действия, осталось около трети жителей.
И вторая, еще более важная проблема. Если выборы пройдут под контролем сепаратистов (а именно это и подразумевает Москва), то результаты их известны заранее. Они будут примерно такие, как итоги «референдума» в Крыму. Т. е. сепаратисты объявят, что их поддерживает 93% населения.
В результате реально получится, что Донецкая и Луганская область будут формально украинскими, а фактически — российскими. Киев будет их финансировать, отвечать за социальное обеспечение, а в политическом плане ими будет руководить Москва. Ситуация совершенно абсурдная. Очевидно, Киев на это пойти не может.
Таким образом, перейти от перемирия к политическому урегулированию украинского кризиса в ближайшее время не получится. В итоге мы имеем политический тупик. Или замороженный конфликт по типу Нагорного Карабаха или Приднестровья. Т. е. нет войны, но нет и политического урегулирования, статус региона не определен и не признан международным сообществом.
Но в сегодняшней ситуации и такой вариант можно считать прогрессом. Ибо боевые действия приостановлены, не гибнут люди. Как известно, даже плохой мир лучше «хорошей» войны. До сих пор ситуация развивалась по пути эскалации конфликта. Она стала источником обострения отношений между Западом и Россией. Даже заговорили об угрозе мировой войны. Поэтому соглашение о перемирии, подписанное в Минске, дает робкую надежду на разрядку международной напряженности.
Но, к сожалению, агрессивные действия России в отношении Украины запустили процессы, которые приобретают собственную инерцию. Вот саммит НАТО в Уэльсе принял решение об усилении присутствия этого альянса в нашем регионе, в Польше, странах Балтии. Дабы нейтрализовать российскую угрозу, будут созданы новые базы, силы быстрого реагирования НАТО. Россия, очевидно, предпримет ответные меры. Таким образом, в дополнение к экономическому противостоянию между Россией и Западом начинается военно-политическая эскалация. Мы вернулись к «холодной войне».
Беларусь оказалась в самом центре этого растущего на глазах глобального противостояния. Ничего хорошего оно нам не несет. Вопреки своему желанию, Беларуси придется принимать в нем участие, каким-то образом поддерживать Россию. Этот военно-политический фактор может перечеркнуть начавшуюся тенденцию размораживания отношений официального Минска с Западом.
Валерий КАРБАЛЕВИЧ
Читайте также в рубрике «Диагноз»: