TOP

Непраздничные мысли

Как ни крути, но 23 февраля остается и еще долго будет «красным днем календаря». Как любит шутить мой знакомый историк, это для белорусов двойной праздник: можно отметить и день Красной армии, и создание Белорусской краевой обороны. Так что дата подталкивает к тому, чтобы поразмышлять над местом армии в современном белорусском обществе.

Вес любого государственного института проявляется по большому счету в двух моментах: влияние его на государственную политику и общественный авторитет.

Политическое влияние мы можем определить по способности продвинуть собственную повестку дня и размеру «бюджетного пирога», который ведомству удается получать. И тут, казалось бы, у армии все должно быть хорошо или очень хорошо. Ведь мы знаем обстановку в мире и регионе. Да и с самых высоких трибун раздаются заклинания про «последнюю копейку на оборону». Но дела говорят больше, чем слова. А с делами как-то не очень. По сути, после 2014 года на фоне острого кризиса безопасности в регионе роста оборонных расходов не наблюдается. Более того, в 2017 году номинальные расходы на оборону уменьшились без малого на 4% в сравнении с 2016 годом. А с учетом инфляции в 4,6% получается, что снижение военного бюджета превысило 8%. Это при том, что доходы бюджета 2017г. выросли на 11% в сравнении с 2016 годом.

Данные об исполнении бюджета-2018 пока не доступны. Но сомневаюсь, чтобы они порадовали генералов.

Общественный авторитет проявляется в желании граждан связать свою судьбу с конкретным государственным ведомством. И вот тут опять ситуация не блестящая. Основное учебное учреждение, готовящее кадры для национальной армии, — Военная академия. Отдадим должное, вуз достаточно информативно сообщает о результатах вступительной кампании. В целом тенденции следующие: столичная молодежь становиться армейскими офицерами не желает, почти 80% курсантов — выходцы из семей со средним и скромным достатком. Средний достаток для белорусского региона — хорошо, если 300 рублей месячного дохода на члена семьи. Говоря прямо, наше офицерство рекрутируется из бедняков. Однако даже они не выстраиваются в очередь: низкими остаются как конкурс, так и проходной балл. Причем на ряд технических специальностей конкурс едва превышает один человек на место, а проходной балл — чуть выше 100 из 400 возможных.

Конечно, можно попенять, что, мол, молодежь пошла не та: ориентированы на комфорт, а не на жертвенное служение Отечеству. Но, во-первых, жаловаться на молодежь начали еще во времена египетского Среднего царства: 4 тысячи лет она тоже была «не та». Во-вторых, хотя условное «качество» курсантов — больная тема для вузов всех силовых ведомств, именно в Военную академию низкие и конкурсы, и баллы. В тот же институт пограничной службы на каждое место претендуют по 3—4 абитуриента.

Получается, что и властный вес, и общественный авторитет армии невысокие. О причинах этого можно спорить до хрипоты. Но лучше подумать, что делать. Я считаю, что начинать надо с выстраивания отношений по линии армия—общество. То, что эти отношения разрушены, — факт очевидный. На рынке уже появились консалтинговые фирмы, которые помогают призывникам на законных основаниях уклониться от срочной службы. Спрос на такие услуги есть, и он растет.

Необходимо в корне поменять информационную политику Минобороны. Ведомство должно стать более открытым для налогоплательщиков. Например, начать обосновывать крупные закупки техники и вооружений: зачем, почему именно эта продукция, по какой цене, почему эта стоимость приемлема и сколько будет стоить содержание приобретаемого… Белорусы никогда не любили отдавать деньги в принципе, поэтому генералы должны понять, что поддержка налогоплательщиков — первый шаг к получению финансового ресурса из бюджета. Армия должна начать выстраивать позитивные рабочие отношения с независимыми СМИ, чья аудитория наиболее продвинутая, активная и любит аргументы, а не заклинания.

Отношение к солдатам срочной службы тоже необходимо менять: должны применяться только те ограничения, связанные со срочной службой, которые необходимы в интересах национальной безопасности. А не потому, что так удобно, привычно и проще скрывать проблемные вопросы от общества и вышестоящего начальства. Генералам следует понять, что лучшая реклама — это парень из твоего двора или класса, который приехал в увольнение и рассказал о службе, как она есть. И именно то, что он скажет, будет определять отношение к армии у десятков других людей, потому как обыватель скорее поверит словам лично знакомого ему человека, чем пропагандистским речевкам.

Форма столь же важна, как и содержание. Советский антураж нашей армии ей привлекательности не прибавляет. Апеллирование к героике Второй мировой войны вызывает все меньший отклик. Современное общество потребления (а в Беларуси именно оно, родимое) живет настоящим и ближайшим будущим. Мало кто задумывается даже о среднесрочных перспективах. Зато много внимания уделяется внешней эстетике. Поэтому внешняя, публичная сторона армейской жизни тоже должна быть привлекательной. Речь тут и о форме, и о ритуалах, и, кстати, о новой военной технике. Ну, а на трансформации внешние и внутренние нужны деньги. А это значит, что изменения в нашей армии должны быть поддержаны и обеспечены необходимым финансовым ресурсом. Рост военных расходов и изменение армии — две стороны медали. Первое без второго бессмысленно, а второе без первого — невозможно.

Андрей Поротников, руководитель проекта BelarusSecurityBlog

Читайте также:

Про Россию, Иран и Telegram

Получит ли Беларусь «свой» танк?

Сколько стоит территориальная оборона?

О военной организации «союзного государства»

Присоединяйтесь к нам в Фэйсбуке, Telegram или Одноклассниках, чтобы быть в курсе важнейших событий страны или обсудить тему, которая вас взволновала.