Цена нормальности. Еще раз про Клинова и его хейтеров

Клинову вменяют эгоизм и конформизм. Дескать, он готов довольствоваться своим буржуазно-уютным мирком, в котором ему позволяли жить прежде…

Как мне кажется, его позиция действительно имеет свои причины – как чисто субъективные, так и «классовые», хотя они тоже субъективные. Упускать их из виду ни в коем случае не стоит – как и шельмовать за них. А вот спорить – всегда пожалуйста.

Арт-вёску не увезешь…

Как художник-концептуалист, Клинов мыслит не отдельными произведениями, а масштабными культурными проектами.  А будучи по совместительству еще и менеджером, он твердой рукой доводит свои проекты до стадии воплощения – чего нельзя сказать о многих других творческих людях.

Таким проектом был «Горад СОНца». Книга, фотоальбом и все остальное – это только средства и побочный продукт. Сама суть – семиотическое переосмысление сталинской минской архитектуры, наделение ее новыми идеями, понятными для современника. Проект прошел на ура, его социальный эффект колоссальный. Новая оптика установилась.

Но когда лет десять назад Клинов загорелся очередным почином, многие удивились. Он начал создавать свою микроутопию в отдельно взятой умирающей деревне – Каптаруны.

Арт-вёска действительно появилась и постепенно расширяется. И это не просто объект агротуризма, как Артура тут упрекают. Это попытка преобразовать мир «под себя» — и стремление делиться им с другими. Причем, опять же, попытка воплощенная – здесь как раз понадобилось давнее архитектурное образование Клинова. Получилось у него, как мне кажется, здорово.

Но для этого богемному нон-конформисту пришлось осваивать ремесла, находить общий язык с местной властью и действительно принимать туристов.

Как человек умный, Клинов наверняка понимал, что глубоко пускать корни в зыбкую белорусскую почву – дело стремное. Ведь это сегодня вроде потеплело, а кто знает прогноз погоды на завтра… Но все же он решился.

Арт-вёска – это не тот проект, который умещается в ноутбуке. Ноутбук можно сунуть в рюкзак и в любой момент свалить с ним в более спокойную для мятежного духа страну. Как художник, который разъезжал по заграницам давно и много, Клинов, без сомнения, нашел бы себе уютное местечко.

Но арт-вёску с собой не увезешь. А пустить все твои усилия дымом в наше время могут одним пальцем, даже без особого повода и причины.

Вообще, эта зачистка независимых инициатив в отместку Европе чем-то напоминает ситуацию, когда мужчина, которого разлюбила женщина, начинает отыгрываться на детях. Причем особый шекспировский драматизм добавляет тот факт, что дети – не ее, а его. Она их просто иногда подкармливала, когда у него были другие дела.

Ведь всем понятно, что и Каптаруны, и многие похожие сумасбродные проекты хоть как-то оживляют жизнь на селе. А значит — в любом случае работают на пользу государства. Правда, в универсальном разумении слова, не привязанном к конкретным персоналиям.

Но как есть так есть. И нам, уехавшим, чувства тех, кто остался, попросту не понять. Значит, и не судить.

Внезапная зрелость

Да, такие корни ко многому обязывают. Возможно, именно этим и обусловлена позиция Клинова. А может, это просто умудренность опытом и эмоциональная усталость, не свойственные неофитам.

Убеленный сединой ветеран называет себя сторонником эволюционного пути развития общества и с ностальгией вспоминает недавние либеральные времена, когда можно было все, кроме политической активности. Не напрямик, но проскальзывает такая мысль: дескать, общество было к ней не готово, не достигло должной зрелости.

Думается, в этом и заключен основной алогизм рассуждений Клинова. Политическая активность и здоровые гражданские амбиции (а мы их видели воочию) как раз и являются явным симптомом зрелости общества – подобно, как некоторые другие приметы говорят о наступлении зрелости половой. А когда зрелость наступает (причем обычно внезапно для окружающих), определенные вещи случаются сами собой.

Конспирологические намеки Клинова на руку Кремля комментировать мне не хочется принципиально — из уважения к ветерану. Тем более, он и сам согласен, что события у нас развивались спонтанно и бесконтрольно. Но эту руку все равно куда-то хочет пришить.

А вот на чем стоит остановиться, так это на роли творческой интеллигенции в обществе. Или, вернее, на том, как интеллигенция себе эту роль представляет. «Зразумела, з нашага боку гэты эвалюцыйны шлях зусім ня быў пасіўным чаканьнем. Наадварот, мы выдавалі кніжкі, адкрывалі галерэі, ладзілі лекцыі і дыскусіі, выставы і фэстывалі, актыўна зьмянялі грамадзтва» – говорит Клинов в интервью одному экстремистскому формированию (сплошь, кстати, интеллигентскому).

Что ж, тут впору напомнить: неплохие галереи были в свое время и в Донецке – один центр современного искусства «Изоляция» чего стоил. У нас такого нет и не предвидится. Да и модных кафешек там имелось побольше, чем в тогдашнем Минске. Это глупый стереотип, что тамошние жители – сплошь люмпены. Умников и хипстеров тоже хватало. Статистически они, конечно, составляли считанные проценты. Но международный аэропорт не пустовал. Пока его не превратили в руины.

Начало конфликта в Донбассе имеет и еще один фактор, о котором почему-то мало кто упоминает: позиция местного общества. Вернее, ее отсутствие в глобальных масштабах. Уличные акции обеих сторон (а были, напомним, и проукраинские) собирали всего пару-тройку тысяч участников. Хотя один только Донецк был миллионником, не говоря уже про обширную агломерацию.

Если бы местные жители (в приличном своем количестве) вышли на улицу и заявили, что они сами будут здесь все решать, а не какие-то пришлые реконструкторы и казаки-разбойники… Если бы появилась хоть какая-то политическая сила с конструктивной программой – даже не столь важно, какая именно, главное адекватная… Тогда этот неплохой, в общем-то, регион, наверное, не превратился бы в беспросветно черную дыру, поглотившую и до сих поглощающую многие судьбы.

Помню, приняв очередную сводку украинских новостей, я вышел покурить у подъезда – тогда еще минского. Хотелось поделится своим шоком с соседями. Но тему никто не поддержал. У них все разговоры были о рыбалках, тачках и ремонтах. Если бы я поинтересовался их мнением относительно геополитического выбора Беларуси, они бы просто сочли меня психом.

Вот именно то, что Артур Клинов называет «социальным контрактом»: мы не лезем в эту вашу политику, а вы не ломаете дверь в нашу квартиру. В те совсем недавние годы такой контракт у нас образовался сам собою. Политика просто никого не интересовала – ну, по большому счету.

И вот тогда, у родного подъезда, мне стало немного страшно. Примерно так алкоголик боится цирроза печени. То есть, последствий отдаленных, но все же весьма вероятных.

Я думал: если казаки-разбойники пожалуют и сюда, в нашем микрорайоне  этого могут попросту не заметить – конечно, только поначалу, пока не припрет. И никакие галереи тут точно не помогут.

А потом их, конечно, закроют. Или перепрофилируют в тюрьмы, как это случилось с тем самым арт-центром «Изоляция».

Теперь такого страха у меня нет. Да, внезапно проснувшаяся массовая политическая активность белорусов – это тот фактор, который сегодня никакого зримого влияния на ситуацию не оказывает.  Просто потому, что его закатали в асфальт.

Но так будет не всегда. Загнанная в коллектор Немига до сих пор напоминает о себе во время ливней. Так то Немига – считай, ручеек. А вы попробуйте Днепр в коллектор загнать!

И не такая уж большая беда, что в галереи и на лекции с дискуссиями эти люди не ходят.  В Польше вот все то же самое: я рассказываю своему соседу-инженеру, какое у поляков крутое искусство. Он к нему относится с уважением, но без энтузиазма.

Да ничего страшного. Здесь так принято, что инженер инженерит, философ философствует… У каждого свои дела и интересы. Но вместе они – общество.

Главное, что это общество наконец появилось и у нас.

Шаг не в том направлении

Как человек, чьи волосы тоже пострадали от времени (даже больше, чем у Артура: их вообще практически не осталось), я также не сторонник стихийных бедствий. «Надо потихоньку возвращаться к нормальности» – убежден Клинов. И с этим сложно не согласиться. Но как? И какой ценой?

Вопрос пока не имеет ответа. Одна из сторон его и вообще упрямо не ставит. У нее и так все окей. Народное единство.

Но это не значит, что нельзя забрасывать удочку и демонстрировать свою договороспособность.

Да, тут есть одна беда: Клинов явно мыслит как тактик, но предлагает именно стратегическое решение: некий более-менее стабильный социальный контракт. Отсюда и «хейтерская» реакция. Если бы он предлагал именно тактические ходы, способные хотя бы немного урегулировать баланс (и уменьшить боль), это было бы куда продуктивнее.

Я вот даже с котом уже почти договорился: он не гадит мне в ботинки, а я не запираю его на ночь в кладовке. Полная взаимовыгода! Пусть и без взаимной любви.

Но пока о таких конвенциях в нашем случае речи не идет. Как будет дальше – покажет время.

Конечно, сегодня никто не знает, кто прав. Никто не может точно спрогнозировать, к чему приведет эта критическая ситуация – к летальному исходу или выздоровлению. Никто. Это факт.

Но надежда есть. И она небезосновательна.

Будем ждать и надеяться. А главное теперь хотя бы среди нас сохранять принцип диалога. То есть, вежливо спорить, а не сразу клеймить позором. Тем более, все хотят того же, чего и Артур – не смены вывески, а глобальной трансформации общества.

По моему мнению, клеймить за позицию (какой бы неправой она тебе ни казалось) – это первый шаг к срокам за подписки в «Телеграмме».  И неважно, на какие каналы.