Есть Варшава, Вильнюс, Рига, но есть и Брюссель, Берлин, Пекин – противоречий в политике достаточно

28 августа министры внутренних дел Литвы, Латвии и Польши согласовали механизм совместного перекрытия границы с Беларусью. Представители трех стран назвали условия, при которых пойдут на такой шаг – вооруженный инцидент (инциденты) у границы одной из стран или организованный массовый прорыв нелегалов.

При этом Литва анонсировала закрытие еще двух погранпереходов с Беларусью (два уже не функционируют с 18 августа), а Польша призвала беларусский режим вывести боевиков «Вагнера» со своей территории.

Почему соседи с запада ограничились «последним китайским предупреждением», а не закрыли границу уже сейчас? Поговорили с политологом Сергеем Марцелевым.

– Мне кажется, руководство стран, граничащих с Беларусью, повторяет ошибку предыдущих лет: слабо учитывает человеческий, гуманитарный фактор.

Давайте вспомним, как после 2020 года взаимоотношения между РБ и Польшей, странами Балтии, Украиной ухудшались буквально по спирали, и одновременно по спирали росли цифры внешнеторгового оборота с ними. Я полагаю, что грозные декларации чиновников о полном перекрытии границы на самом деле свидетельствует о том, что соседи снова пойдут по старому пути.

Если и прекращать полностью взаимоотношения с Беларусью в какой-то сфере, то прежде всего надо перекрыть грузопоток, торговые отношения, на которых зарабатывает режим, оставив гуманитарный коридор как очень суженную возможность покидать страну

Помимо всего прочего надо рассматривать политику Польши и стран Балтии, солидарную внешнюю политику, как позитивный фактор. Например, на фоне идей Брюсселя и Германии, которые были бы заинтересованы снять санкции в отношении беларусских калийных удобрений, объясняя это мировым продовольственным кризисом, но Литва сопротивляется такому подходу. Повторюсь: если решение о закрытии границ будет принято, важно оставить гуманитарный коридор, чтобы у беларусов не исчезла возможность пересекать границу. А грузопоток, соответственно, должен быть либо максимально ограничен, либо прекращен.

– Возможен ли в нынешних условиях такой подход?

– Здесь слишком много внешних игроков, которым это будет не на руку; причем влиятельных игроков: Беларусь – важный транспортный хаб и для Евросоюза, и для Китая. Но пока Лукашенко дают пользоваться выгодным транзитным положением страны, все политические декларации Брюсселя ни к черту – режим не прекратит преследовать политзаключенных. У правителя замечательная позиция: он имеет право как угодно оскорблять деятелей старой Европы, и при этом другой рукой залезает к ним же в карман, зарабатывая на том, что им необходимо. Так вот, помимо деклараций с высоких трибун, нужно отобрать возможность на этом зарабатывать. Как крайне хитрый, прагматичный и циничный политик, Лукашенко тогда задумается: а стоит ли продолжать репрессии в таких масштабах?

– Представители Польши и стран Балтии назвали два условия, которые могут стать поводом для закрытия границы: вооруженный инцидент (инциденты) у границы одной из стран или организованный массовый прорыв нелегалов. Беларусская власть контролирует хоть один из факторов?

– Думаю, эскалация на границе была возможна в любой из этапов миграционного кризиса с самого начала. Например, несколько тысяч мигрантов могли подготовить на базе Главного управления разведки России, в лагерях, как делал когда-то товарищ Андропов, и бросить их на штурм. Поэтому понятие «Вагнер» не сакральное, не ключевое. Они могли бы стать инструментом в миграционном кризисе, но – тоже далеко не безупречны.

Во-первых, их слишком мало, чтобы провести настоящую наступательную операцию; они могут действовать только на уровне провокаций и разведывательно-диверсионных групп. Но достаточно для того, чтобы в случае задействования НАТО могло объявить их комбатантами в этой войне и представителями России – а это уже повод к введению в действие сначала четвертого пункта Вашингтонского договора, а затем, возможно, даже пятого пункта.

Я имею в виду, что «Вагнер» в данном случае не самодостаточный инструмент: смотреть на него как на самостоятельного игрока, придавать ему субъектность – слишком большая честь. На их месте могли бы оказаться подготовленные группы иммигрантов Среднего Востока, такой опыт уже имеется: хитрый советский генсек Андропов готовил арабов, которые потом устраивали интифаду на Ближнем Востоке.

– Почему Польша и страны Балтии решили ограничиться ультиматумом, а не перекрыли границу сейчас?

– Политика – искусство возможного: пока у тебя в руках туз, и окружающие об этом знают, ты владеешь полем боя, у тебя приоритет на театре боевых действий. Как только ты использовал свою карту, ты потерял свои преимущества. Противник, не опасаясь эффективных контрмер с твоей стороны, может использовать по полной программе свои возможности и ресурсы, от применения которых прежде сдерживал твой туз. Поэтому как последний аргумент Польша и страны Балтии сохраняют угрозу закрытия границы; использовав закрытие границы, им придется объясняться и со старой Европой, и с Китаем.

– На ваш взгляд, насколько вероятен сценарий закрытия границы?

– Мне не очень понятно теперешняя стратегия Кремля по отношению к Балто-Черноморскому поясу, непонятно, что Россия собирается предпринимать. Попытки разобраться разумом, объективно, не всегда дают результат.

Я думаю, вероятность того, что граница будет закрыта, на самом деле очень высока. И здесь есть аргументы в пользу такого решения.

В Польше скоро парламентские выборы. Сопротивление российской экспансии – одна из главных предвыборных фишек правящей партии Качиньского. Он боится проиграть, многое говорит о том, что может потерять власть. Поэтому в интересах правящей партии Польши, партии Качиньского, наоборот, допустить эскалацию ситуации, возможно, даже путем перекрытия торговых отношений с Беларусью. И напомнить своему твердому электорату, своим избирателям, какие ценности они защищают.

А теперешняя партия правых популистов это, прежде всего, партия ценностей, потому что в экономике у них гораздо меньше возможностей.

С другой стороны, свои интересы есть у Брюсселя, Берлина, Пекина…